красоты, что золотоволосый Гроулис рядом с ним показался бы неотесанным деревенщиной. Красивым в нем были не только темные с рыжим отливом волнистые волосы до плеч или правильные черты лица; не стройная фигура и не спокойные темные глаза, а сама манера нести свое тело медленным, исполненным изящества и расслабленности шагом. Он остановился, поклонился и выпрямился единым ловким движением и молодым сильным голосом возвестил:
– Я почитаю за великое счастье быть принятым вами на Острове Отщепенцев!
Тавни с неудовольствием отметила, что все присутствующие дамы, кроме всегда сдержанной Ивы, испустили вздох обожания.
– А мы почитаем за огромную радость приветствовать тебя здесь, – грудным басом отозвался Кеслан Дуор, чуть поклонившись, насколько позволяло его брюхо. – Меня зовут Кеслан Дуор. Кое-кто называет меня градоправителем, но это формальность – все решения мы принимаем сообща, не обходя никого вниманием. Ты знаешь наш главный закон, раз прибыл сюда – мы не будем спрашивать у тебя о твоем прошлом, но и ты не задавай подобного вопроса никому из Отщепенцев.
– Я знаю и принимаю ваши правила, – ответил новенький, улыбаясь.
– У нас не принято пользоваться родовыми и данными родителями именами, так что тебе придется найти имя.
– Мне нет надобности его искать. На борту Серой Посудины оно само нашло меня – я Гриф. Не спрашивайте, почему, я и сам не знаю, как это слово пришло мне в голову. Но оно смешное и дурацкое, как я.
Ворон с фонарного столба выкрикнул свое хриплое «карр» с отчетливо одобрительной интонацией.
«Гриф! Гриф! Он Гриф!» – перешептывались в толпе, прикрывая рты ладонями и веерами. Гриф смотрел на всех сразу и ни на кого одновременно. Поймать его взгляд было невозможно.
– Я мало что умею, – продолжал Гриф. – Почти вся моя жизнь прошла в книгах, манускриптах и путешествиях. Но я могу учить ваших детей языкам, письму, красноречию и… вере в чудеса. Я могу рассказывать сказки и потешать вас историями о дальних землях – поверьте, несмотря на то, что я молод, я многое повидал. Работы руками я тоже не боюсь, не беспокойтесь, но все же сказки и истории – это то, для чего я был рожден на белый свет.
Тавни оторвала взгляд от Грифа и собиралась было обратиться к Стормаре, но того и след простыл.
– А кроме того, – совсем скромно и почти смущаясь говорил тем временем молодой Отщепенец, – я все же привез кое-что из прошлого. Я слышал, что остров, при всех великих его достоинствах, не может похвалиться обильными урожаями. Поэтому почти все свои личные вещи я продал, прежде чем явиться сюда, и все мое золото отныне – ваше.
– Наше общее, друг мой Гриф, – млея от удовольствия поправил его Кеслан Дуор.
– Пусть так, – улыбнулся тот. – Но это еще не все…
Пока он говорил, смуглые матросы с Серой Посудины тащили к площади несколько плотно набитых мешочков и какие-то саженцы с корнями