Колющаяся, царапающая.
Аля вздохнула, вздрогнула. Встретилась взглядом.
– Ты?
Тело внезапно расслабилось, безвольно поникло, голова откинулась. Только глаза оставались открыты, неотрывно глядя на меня, на меня, на меня…
Дальше фрагментами. Милосердная память очистила разум. Я поднялся, кажется. Потом брел к шторам. Хотел распахнуть. Искал телефон. Не знаю, нашел ли, не помню, чтоб говорил. Сел у кровати, да, это да, именно там меня застали шумы: топот ног, хлопанье дверей. Наверное, соседи, вечно выглядывающие в глазок, они позвали. Как-то разом я оказался в окружении людей. Меня подняли, тормошили, спрашивали. Я внезапно осознал себя на кухне, кажется, спрашивали там. Нет, сперва открыли окна – я увидел и закричал. Крик помню точно. Вся комната невыносимо красного цвета. Кровать, пол, стены, все стены… Я пытался встать, меня вырвало. Потом не помню. Снова спрашивали, уже в коридоре, нет, возле лифта, в присутствии соседей, врачей, что-то совали под нос, диктофон, нашатырь… что-то кололи, кажется. Не помню своих слов, не помню, чтоб они были. Только лица, сменявшие друг друга, расплывшийся хоровод лиц, не узнавал ни единого. Искал единственное, но не находил. Потом вечер, пришли другие люди, снова спрашивали. Дверь опечатали, войти я не смог, ночевать устроился возле, на чемодане, не хотел уходить. Уговорили. Сперва соседи, нет, другие, сверху, мы с ними хорошо знались. Потом, совсем ночью, наверное, пришла ее сестра. Молчаливая тень. Взяла за руку, отвела, оттащила от двери, я снова хотел и не мог войти. Привела к себе, в свою квартиру, в двух домах от дома. Знакомый желтый диван с «огурцами», я на нем спал, когда Аля…
На нем и забылся. Несколько дней как в тумане, как в нигде. Наташа приходила, уходила, утешала, успокаивала, приглашала доктора. Я молчал. Вот это я помню. За те трое суток, что провел в пустоте у Наташи, не произнес ни слова.
Потом пришел некто в белом халате и пригласил на допрос. Или я снова что-то путаю. На экспертизу, подхлестнутая вторжением память, потихоньку возвращала отнятое. Меня посадили в салон «скорой», отвезли в диспансер. В дороге, это помню хорошо, доктор сидел на переднем сиденьи, возле водителя. Рядом со мной двое санитаров. Зачем? Ехали молча, слушали Шаде. Тоже помню. На дороге точно асфальт новый проложили, не помню колдобин, будто не было, я покемарил даже. Вдруг увидел сон: сидел на желтом диване с Наташей и ее дочерью, которую зачем-то считал своей. Вздрогнув, очнулся: мы подъезжали.
Неприметное серое здание: первый этаж диспансер, второй – магазин? Ресторан? Клиника? Броское красное название «Остров» метровыми буквами без пояснений. Меня взяли за локоть и отвели внутрь.
Через час вернули назад, уже другого. Я начал отвечать на вопросы. Поездка подействовала, Шаде или врач? – неизвестно. Но стал говорить, поначалу едва шевеля языком, будто напрочь отвык от общения с себе подобными. Потом пошло легче, ведь мне показывали картинки и задавали вопросы обо всем на свете, – кроме того, что было. Я говорил, я перебивал сам себя, сам вспоминал