устраиваясь. Девочка угодила Ване коленом в бок, он зашипел. Наконец уселись рядышком.
Сверху хлынуло. Ливень падал отвесно, стена не заслоняла от него землю. Но в углубление струи не попадали, только редкие брызги покусывали ноги. Ваня втянул их поглубже, согнул посильнее, охнул.
– Что? Руку жжет? – посочувствовала девочка.
– Бок… Ты мне врезала коленкой между ребер, она у тебя как деревяшка, – слегка дурашливо объяснил Ваня.
– Да, я костлявая, – печально призналась девочка.
Ваня ощутил себя виноватым. Неловко утешил:
– Не костлявая, а… худощавая.
– Нет, костлявая… Всегда натыкаюсь суставами на что попало. Вот и на тебя… Ой!
Это сильно сверкнуло снаружи. И сразу грохнуло так, будто стена раскололась сверху донизу. Девочка вздрогнула и притиснулась к Ване – щуплым своим плечиком к его плечу (рядом с которым была эмблема «Айвенго»). Он высвободил из-под себя руку, обнял девочку за спину, пальцами охватил ее другое плечо. Без всякого стеснения. До сих пор он был «тем, кого спасала она», а теперь спасал он. Стал смелее и уверенней и как бы отдавал девочке долг.
– Не бойся.
– Ага, «не бойся»… – Она не стала освобождаться из-под руки. – Я грома и молний боюсь пуще всего на свете… Пуще пауков и мокриц…
Ваня тоже побаивался грозы, но в меру. И сейчас деловито объяснил:
– Сюда молния не влетит. Ей ведь нужно для разгона расстояние, а здесь тесно. А гром – это просто звуковой эффект…
«Звуковой эффект» грянул так, что девочкино плечо под Ваниными пальцами затрепетало, будто подбитое крылышко.
– Да не бойся ты. Здесь безопасно. Даже… хорошо.
Было и правда неплохо. Кто-то расстелил здесь сухую траву, а на нее бросил старый мешок.
– Видать, это обжитое местечко, – сказал Ваня, чтобы отвлечь девочку от страха.
– Ага… Раньше здесь жил беспризорный пес Каштан. А год назад его забрал себе Квакер…
– Значит, Квакер знает это место! – сразу встревожился Ваня.
– Его многие знают. Но Квакер же не знает, что это место знаешь ты, – обстоятельно рассудила девочка. – И не будет искать тебя здесь… Тем более сейчас…
Подтверждая это «сейчас», гроза ударила снова. Правда, уже не так страшно. Шум ливня стал ровнее, хотя и оставался сильным. Лариса Олеговна при таком дожде обязательно говорила: «Разверзлись хляби небесные…» И заводила разговор о капризах нынешней погоды, о всеобщем потеплении климата, которое на деле оборачивается похолоданием, о бестолковых прогнозах синоптиков; о своей знакомой, которая работала на местной метеостанции и уволилась, потому что поругалась с начальником: он велел объявить, что на выходные ожидается прекрасная погода, хотя по всем данным следовало ждать снежных зарядов… А также о муже этой знакомой, которому недавно сделали безболезненную операцию на почках, и о его сестре, купившей у какого-то проходимца кольцо с бриллиантом, оказавшимся простой стекляшкой…
Лишь бы не вздумала позвонить сейчас. Пришлось бы тянуться к карману