в крови после победы, или в завтрашнем выпускном, но ей нравилось то, что происходит.
Она подошла ближе и положила руку на здоровую часть груди Гарри, там, где было сердце. «Ещё болит?» – спросила Макензи, делая шаг вперёд.
«Сейчас уже нет», – нервно улыбаясь, ответил Гарри.
Она медленно провела рукой по коже и осторожно коснулась места, где был синяк. Потом, действуя исключительно на инстинкте, который она давно забыла, заменив скукой и обязанностью, она наклонилась и поцеловала синяк. Макензи почувствовала, как Гарри мгновенно напрягся. Она положила руку ему на талию и потянула ближе к себе. Она поцеловала его в ключицу, потом в основание плеча, потом в шею. Он вздохнул и прижал её ещё ближе к себе.
Такое происходило с ними уже не в первый раз. Они целовали друг друга, пока кто-то из них не понимал, что последует дальше. В предыдущие четыре раза казалось, что ими овладевала какая-то неведомая сила, и то, что с ними происходило, было неожиданно и незапланированно.
Меньше чем через десять секунд Гарри слегка прижал Макензи к кухонному столу. Правой рукой он гладил её грудь, а левая забралась под юбку. Сердце Макензи неистово билось в груди, и каждая мышца в теле кричала о том, что она его хочет, и что она готова.
Пару раз они заходили достаточно далеко, но оба раза всё завершалось, не успев начаться, и всё из-за Макензи. В первый раз она отстранилась в тот момент, когда Гарри начал лихорадочно расстёгивать пуговицу на её брюках. Во второй раз он был достаточно пьян, а она – трезвой, как стёклышко. Ни один из них не говорил об этом вслух, но подобная нерешительность была вызвана взаимным уважением и неуверенностью в будущем. Кроме того, Гарри слишком много значил для Макензи, чтобы она использовала его исключительно для удовлетворения физиологических потребностей. Он нравился её всё больше и больше, но секс для неё всегда был чем-то очень личным. До Зака в её жизни были всего двое мужчин, и отношения с одним из них свелись скорее к насилию, чем к сексу по взаимному желанию.
Об этом она думала, целуя Гарри. Макензи вдруг поняла, что её руки уже давно спустились ниже его груди. Гарри тоже это заметил: он снова напрягся и сделал глубокий вдох.
Макензи неожиданно отняла руки и отодвинулась. Она уставилась в пол, боясь увидеть разочарование в глазах Гарри.
«Постой, – сказала она. – Гарри… прости… я не могу…»
«Я понимаю, – немного разочарованно ответил он. – Я знаю, что…»
Макензи сделала глубокий вдох и отошла в сторону. Она отвернулась, не в силах выносить смятение и разочарование, которые читались в его взгляде: «Мы не можем. Я не могу. Прости».
«Всё в порядке, – всё ещё взволнованно сказал он. – Завтра важный день, и уже поздно. Поэтому я лучше пойду, пока не до конца осознал, что ты снова меня отшила».
Макензи повернулась к нему лицом и кивнула. Его колкое замечание её не обидело. В какой-то степени она его заслужила.
«Так будет лучше», – добавила она.
Гарри натянул рубашку, испачканную