только Кирилл вошел в Анжелу и начал плавные, но мощные движения в ней своим слоновым бивнем, приборы в кабине пилотов зашкалили! Весь полет прошел в аварийном режиме. Оставалось ровно семь минут до пересечения российской границы. Самолет давно вошел в плотные слои атмосферы. Командир, сбросив кислородную маску, сказал: «Какие нынче мощные разряды кварков на солнце! Не помню, чтобы такое когда-либо было! Думал, что мы войдем в иносферу, минуя теплосферу…» – «А, я, – сказал штурман, – ничего не думал! Я молился!» Оба перекрестились…
…Кирилл и Анжела продолжали свой танец диких лебедей… Со стороны на них посмотреть – схватка бойцов в поединке без правил! Или тренировка спартанцев Леонида перед сражениями с персами! Как только самолет пересек границу, дверь в салоне, в котором неистово любили друг друга Кирилл и Анжелина, бесшумно отворилась. В ее просвете стояла голая Вика, по-прежнему неземной красоты! Точно так когда-то стояла в распахнувшемся окне многоэтажки, голая Маргарита, возникшая как страшное и чудное видение перед главным редактором, отказавшимся публиковать рукопись Мастера. Различие было лишь в том, что в руках Маргариты ничего не было. А, в руках Вики были бутылки Дома Периньона и баночки красной кавьи.
– Подьём! Подлетаем. Скоро Дубна!
Но, звонкий серебряный голос Вики не дошел до сумеречного сознания борющихся влюбленных! Вике пришлось откупорить пару бутылок шампань-вина и полить красно-оранжевые тела своей подруги и своего возлюбленного виноградной влагой со льда. Они очнулись. Расцепились, и распластались на ковре, покрывающем пол салона.
– Вы обезвожены, словно только что спустились с Джомолунгмы! – Констатировала Вика, протягивая Кириллу и Анжеле по бутылке ледяного шампань-вина. Они, припав к горлышкам, начали жадно поглощать жидкость, поперхиваясь от пены! Выпив, в один голос спросили:
– А, закусь есть?
Вика протянула им по баночке красной кавьи. Кирилл и Анжела начали пальцами захватывать икру и провожать ее во рты. Вика стояла и смотрела на них. Ее полости, как-то, рот, влагалище и прямая кишка, стали наполнятся вязкой ароматной слизью. Кирилл, не прекращая ковырять пальцами в банке, ловя последние икринки, схватил другой рукой Вику за волосы, Ловко крутанул ее, он поставил ее на колени неземной красоты попкой к себе и дерзко вошел в нее! Вика бурно задышала, закатив глаза!
– Кирилл поторопись! Сделай квик! Мы приземляемся! Все остальное в лимузине…» – сказала Анжелина.
– Хор-ро-шо! – вырвалось из его глотки в то самое мгновение, когда Вика громко вскрикнула:
– Урра! Наконец я не целка! Восемь лет заключения кончились…
Потом, одеваясь, не подмываясь, ибо Кирилл успел провести языком по промежности Вики, как кистью Илер-Жермен-Эдгер де Га проводил по холсту, создавая свои шедевры импрессионизма. Этого Проторенессанса