себе во всем, сражаясь с воображаемыми злодеями, – это и есть, похоже, наш особый русский путь.
***
1976, Ленинградская область, Сиверская
Вечером первого января мы пошли в гости к своим дальним родственникам Дукальским. Они с гордостью расхваливали нам свой новый цветной телевизор. В нем на фоне цветового шума пьяный Лукашин с лицом цвета маджента с трудом объяснял что-то в интерьерах циановых оттенков. Взрослые обсуждали Чехословакию и достоинства нового гаджета, и за сюжетом нового фильма Рязанова никто не следил.
***
1970-е, Ленинградская область, Сиверская
Стены мезонина нашего дома на Вишневской улице3 были обклеены рулонами этикеток сигарет «Лайка». Сотни копий отважной, но немного грустной собаки смотрели на меня каждое утро.
История Лайки такова. После успешного запуска космического корабля ТАСС сообщило об очередном достижении советской космонавтики и вскользь упомянуло о четвероногом пассажире. Неожиданно мир влюбился в Лайку и семь дней, не отрываясь, следил по сводкам ТАСС за полетом всеобщей любимицы. И агентство эти сводки регулярно передавало, несмотря на то, что все причастные знали, что Лайка умерла от перегрева уже через четыре часа после выхода на орбиту.
***
1950-е, Ленинград
На Большом проспекте Петроградской стороны была пышечная, главной достопримечательностью которой являлась большая стеклянная витрина. Она позволяла наблюдать за работой машины, давала шанс проследить весь путь от кусочка теста до готовой пышки. Перед ней вечно толпились дети и гости города. Работа автомата завораживала, он был популярнее экскурсий на заводы и фабрики.
***
Конец 1980-х, Ленинградская область, Сиверская
В пятницу вечером я еду на Вишневскую. Приезжаю поздно, бабушка Вера встает с постели, включает слабую 40-ваттную лампочку на кухне, которая освещает лишь стол да угол печи, жарит мне яичницу. Дом слишком большой для нее одной, жилое пространство сжалось до размеров кухни и небольшой комнатки рядом с ней.
Нуклеарная семья победила, наше родовое гнездо доживает последние дни. Вскоре дом продадут, а Вера переедет к Ирине.
***
Мир глобален уже давно. Например, распад колониальной системы империализма в середине прошлого века привел к неожиданному побочному эффекту: обнаружилось много стран, готовых менять кофе на оружие. Как следствие, уже с середины 1960-х в Ленинграде зерновой кофе появляется в свободной продаже. И на протяжении последующих тридцати с хвостиком лет каждое утро Александра будет готовить себе кастрюльку кофе из зерен сорта «Планштейн».
Москва – чай, Петербург – кофе. Этот культурный разлом прошел через нашу семью. Двое из сестер, Наталья и Вера, остались москвичками, а Александра выбрала напиток новой родины.
И жили они долго и/или счастливо
Глава, где герои встречаются со своим счастьем
***
Вторая половина XIX