машине и часам, я решила, что мужчина просто владеет несколькими такими сёлами. Хотя, возможно, фермеры или трактористы нынче зарабатывали, как директора банков… Я не знала.
– Лучше подумай, что у него могут быть жена, дети. Зачем тебе этот геморрой?
Машка хихикнула.
– А причём тут жена? Я же не под венец с ним собираюсь. Так, посмотрю, стоит ли переключаться на взросленьких, или продолжать с имеющимся контингентом.
– А зачем тебе вообще нужны эти эротические приключения?
– Не понимаешь?
Я покачала головой. И тут подруга меня поразила своей логикой.
– Ян! Я не такая наивная. Всё прекрасно знаю. Папуля никогда не разрешит мне выйти замуж по любви. Он найдёт мне хорошую партию, и его совершенно не будет волновать, как выглядит мой жених, и сколько ему лет. Тут главное ― благополучие семьи, а не глупые романтические мечты девочки. Так что хочу взять от жизни всё, что можно, пока на моём пальчике не заблестело неприлично дорогое колечко.
Мы почти перешагнули через сваленное дерево, когда в кустах что-то зашевелилось, подпрыгнуло и кинулось в мою сторону. Я так испугалась, что рванула со всех ног, зацепилась сланцем за корягу и кубарем полетела в неглубокий овражек. Чёрт! Да что же со мной не так? Я попыталась пошевелиться и завыла. Правая щиколотка распухла, а стопа торчала под каким-то нереальным углом. Отёк увеличивался на глазах. О том, чтобы выбраться самостоятельно, не могло быть и речи.
Машка визжала на краю оврага, схватившись за голову.
– Не ори. Беги домой, приведи кого-нибудь из ребят. Я сама не поднимусь.
– Ой-ой-ой! ― подруга билась в истерике. ― Как же так? Я же не могу оставить тут тебя одну, в глухом лесу, беспомощную. А вдруг волки?
Усмехнувшись, представив, как Мария спасает меня от волков, я присела, стараясь не шевелить ногой.
– Иди и быстро. Рыдать потом будем.
Причитая и завывая, Марья Андреевна всё же скрылась в подлеске.
Я опустила глаза. Картина не радовала. Щиколотка распухла так, что, казалось, ещё немного, и кожа лопнет. К тому же она приобрела зловещий фиолетово-красный цвет. Стараясь не думать о гангрене (а о чём бы ещё подумали вы?), я отвернулась и тихонечко запела. Во-первых, это отвлекало от боли, а, во-вторых, прогоняло страх одиночества.
– До чего же мы несчастные царевны,
Нам законом запрещается любить,
В царских семьях уж такой порядок древний —
По расчету надо замуж выходить…
– Эй, ребёнок, ты что там делаешь?
Я вздрогнула и подняла голову. Герой Машкиных снов спускался прямо ко мне. По мокрой шевелюре я поняла, что он тоже посетил речку.
– Да вот, решила передохнуть. ― Я поморщилась.
Мужчина присел на корточки и обтёр влажным полотенцем, которое болталось у него на шее, мои щёки.
– Тут принято умываться. Запомни на будущее. И руки мыть.
Взглянув на свой безупречный маникюр, я ужаснулась. Сколько под ногтями было земли! Созерцание безвременно