через год у нас появился щенок фокстерьера по кличке Монморенси или просто Ренси. Забавная сумасшедшая собачонка, которая гоняла по всей квартире кошку, заставляя ее передвигаться исключительно верхами. В 4 месяца прямо у меня на глазах Ренси шагнула под колеса грузовика… После этого к охотничьим терьерам я не испытываю никаких симпатий и считаю, что держать их в городских квартирах в качестве собак-компаньонов – это преступление перед этими породами.
Первые неудачи не только не остановили, но, напротив, добавили масла в огонь. Так у меня появилась Бери.
Это была моя и только моя собака! По утрам я вставала и сама варила ей кашу, – Бери была нетерпелива, скулила, когда была голодна, и царапала когтями мои голые ноги. Будучи ребенком ответственным, я сама гуляла с ней, сама мыла. Но вот о том, что пуделя нужно расчесывать, как-то не догадывалась, а рассказать мне об этом было не кому. Морду стригли, как попало, но все-таки стригли – видимо, это заводчики (тогда и слова-то такого не знали!) мне объяснили.
Бери была настоящим шнуровым пуделем. Шерсть у нее на хвосте, и не только на хвосте, скручивалась в длинные шнуры. Однажды после очередного мытья мама решила все-таки ее расчесать – и выдрала всю шерсть. После этого Бери ходила с лысым, розовым, едва покрытым белым пушком хвостом. То же самое произошло с ушами, которые скатались до войлока, – мама их тоже «причесала». Так что красивой нашу Бери можно было назвать едва ли.
Зато эта собака была воплощением доброты. Идеальный характер! Я не помню, чтобы она что-нибудь сгрызла. Я не помню, чтобы она хоть раз зарычала. У нас был «трюк»: я поднимала ей губы, обнажая челюсти, и говорила: «Бери сердится!». Она вообще никогда не лаяла! Только по команде «Голос!».
К сожалению, жизнь ее была недолгой и драматичной. Тогда собак не вакцинировали в 2 месяца, как сейчас, да и сама вакцина была не идеальной – даже после прививки собака спокойно могла заболеть чумой (это был бич! – как сейчас клещи или энтерит), разница состояла в том, что привитая собака имела больший шанс выжить, чем не привитая.
Бери заболела, когда ей было месяцев восемь. Надо отдать должное моей маме – она таскала ее на уколы, лечила, как умела, и все-таки вытащила. Но ненадолго. Чума дала осложнение на ЦНС. Сначала Бери подволакивала лапу – помню, как мама делала ей горячие ванны с хвойным экстрактом, и бедная собака без звука лежала в воде столько, сколько полагалось. Про уколы и лекарства я уже и не говорю… Но примерно год спустя у нее начались эпилептические припадки. Это было страшно! Сначала раз в месяц, потом раз в две – три недели, потом еженедельно. Потом ее стало бить практически каждый день… Летом я уехала в пионерский лагерь, – родители воспользовались моим отсутствием и прекратили ее мучения…
Когда деревья были большими
Жить без собаки я уже не могла.