понимать их по-испански. А всех больше мне хочется удивить своего бывшего учителя-иранца Эсси (я его про себя называю Эська). Он мой хороший друг и отлично говорит и по-английски, и по-испански. Я хочу заявиться к нему в класс через полгодика и поговорить с ним по-испански. Вот у мексиканцев, его студентов, глаза повылезут от удивления, ведь они ходят учат английский уже второй год к нему в класс, а все не умеют говорить как следует. А вообще-то они добрый народ и простой, и я не знаю, зачем мне надо, чтобы у них глаза вылезали.
Здесь, в Калифорнии, часто испанские названия произносят на американский манер. И это, а также и факт, что территории Калифорнии когда-то принадлежала Мексике, немного задевает живущих здесь латиноамериканцев. В основном это мексиканцы. Обижаются они, и иногда можно увидеть мексиканский флажок на машине (тогда Майк чертыхается что есть мочи). Можно подумать, что если бы Калифорния была бы по сей день в их умелых руках, они бы сюда рвались. Ведь потому и рвутся, что Штаты, в цивилизацию. Лос-Анджелес – самый крупный город на Западном побережье США, почти все американские кинозвезды и другие знаменитости имеют здесь дома (например, Майкл Джексон, Мадонна, Шварценеггер), и тусуются тут в Голливуде. Не надо путать понятия Голливуд, Западный Голливуд, Северный Голливуд, это совсем разные районы и даже города, о чем я выше уже упоминала. Модные тусовки местных знаменитостей происходят в районе богатых магазинов, салонов, дискотек, Голливуде. Мы там были один раз вечером. Я помню, я там что-то оробела, это было через пару недель после моего приезда в Америку, когда мы только познакомились с Майком. Он меня туда возил. Там какие-то панки, голубые, и всякого такого рода разношерстная публика толпилась возле каких-то забойных дискотек. Мне казалось, что все на меня смотрят с укоризной, потому что я не панк или еще не кто-нибудь. И мы пошли посидеть в тихое кафе. Когда сама сяду за руль, обязательно везде съезжу и все посмотрю своими глазами.
Недавно позвонила одной тут русской подруге, Лене, это той, у которой я была «подругой невесты» на свадьбе. У нее все в порядке с чувством юмора, поэтому мы с ней нахохотались вволю, обсуждая одну молодую американку. Брат мужа Лены, который был на свадьбе «лучшим мужчиной» (best man), завел себе подружку. Ему тридцать семь лет, а ей двадцать два. Она из штата Юта из довольно бедной многодетной семьи. Девушку бог ростом не обидел – она метр девяносто сантиметров. Лена мне ее мастерски описала, у нее ведь взгляд художницы. Лена говорит: «Ты знаешь, у нее глаза, как у коровы». Я спрашиваю: «Это что ж, хорошо или плохо?» Оказалось, что вроде как и хорошо, потому что большие и влажные, но вроде как и не очень, потому что как бы далеко друг от друга находятся. Но главное не в ее исполинской внешности с коровьими глазами и размером обуви сорок два (я до сих пор считаю: у них тут восемь – это тридцать восемь, а двенадцать – это наверно, сорок два), а в том,