жизни можно долго). Теперешние молодые женщины хотят свободы. Они не машины для деторождения. Они хотят вести красивую жизнь, ходить по ночным клубам, трахаться направо-налево, иметь все доступные блага.
Ну так ведь это очень просто! Не хочешь быть связанной детьми – не рожай! А родила – случайно ли, не случайно – будь добра выполнять свой материнский долг! И строй свою жизнь так, что ты ОБЯЗАНА дать своему ребёнку любви и заботы по максимуму, чтобы он стал полноценным человеком и не пополнил ряды наркоманов и убийц.
Наверное, это потому для меня больной вопрос, что при живой матери я её не имела. Меня воспитала бабушка. Мать была очень больным человеком (будучи подростком вследствие голода во время войны страдала неизлечимой болезнью) и умерла совсем молодой, когда мне было 16 лет. Бабушка «отобрала» меня у неё сразу после моего рождения, и я не могла простить своей матери, что она легко с этим согласилась и устранилась от моего воспитания. Ребёнку ведь не объяснишь всех тонкостей бытия, а мне было очень обидно, что матери не до меня, я тогда не понимала, что ей хочется тоже получить свою долю личного счастья…
Die Reigen (подражание Артуру Шницлеру)
Действующие лица:
Людка Мразян, рыжая крашеная стерва лет пятидесяти, негде ставить пробы
Маня, писательница
Света, почти семидесятилетняя, но пьёт и курит
Эдуард Фазанов-Глузман, человек неопределённых занятий
Полицейский.
1 действие. На сцене появляется Людка. Некоторое время стоит в задумчивости, задрав голову к небесам. Затем начинает декламировать, причем это нечто похожее на стихи.
Людка: О тараканы, тараканы!
Вы заползли в мои карманы.
Оставив в моём сердце раны.
И разбудили в нём вулканы
Вокруг меня – одни бараны.
Консенсус это иль обманы? (Чувствуется, она может продолжать в таком роде очень долго)
Выходит нетвердой походкой пьяный Эдуард.
Эдуард: Людка, эй, Людка! А я ведь тебя любил когда-то… А ты, стерва, выгнала меня зимой босого на улицу. И с тех пор я скитаюсь по земле, как Вечный Жид, и нет мне нигде покоя…
Людка: Прочь, прочь, олух ушастый! Ты весь в грязи до последнего члена. Иди ласкай свою Маню, будь она проклята.
Эдуард: Нет, подожди, на прощанье я спою тебе Dignare из кантаты Генделя Dettingen Te Deum
(Поёт)
Людка, заткнув уши, стремительно убегает на своих кривых ножках.
Появляется Маня. Она откровенно любуется собой.
Маня: Милый, уже ночь, не надо так громко петь, тебя заберут в полицию.
Эдуард: Извини, Маня, а не пошла бы ты по известному адресу? Зачем наступаешь на горло моей песне?
Маня, обидевшись: Я женщина нежная, слабая, меня всяк обидеть может… (уходит по известному адресу).
2 действие. Эдуард шатается, но не падает, а продолжает петь.