вот Дхозефу теперь, чтобы прояснить ситуацию, мне надо было сначала вкратце рассказать о романе, где девяностолетний человек решил сделать себе подарок на свое девяностолетие – поиметь в борделе четырнадцатилетнюю девственницу, благо у него владелица борделя была его подруга. Как вы уже могли догадаться, главный герой там был частым гостем за свою долгую жизнь холостяка, как и сам писатель, который неплохо загуливал по молодости (читайте его биографию).
Бедный Джозеф-массажист! Ну и клиентка попалась. Тарахтит и тарахтит про каких-то шлюх, бордели, девственниц. А он-то честно выполняет свою работу, со специальным массажным маслом массирует мне ступни. И вдруг я почувствовала ступней, что мои рассказы произвели эффект на бедного Джозефа (не знаю как на вас, но на меня от этого имени веет чем-то библейским, вернее веяло, вот до этого момента). Я ступню отдернула и мне стало ужасно смешно, но не хотелось его обижать своим смехом, который прямо рвался из меня. Я поняла, что пока я что попало тут Джозефу болтала, кстати со своим русским «дубовеньким» акцентом, произошли естественные последствия, и теперь вот расхлебывай, болтунья. Когда я все это сообразила, то стала запинаться в своем рассказе, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, а наоборот, постараться как-то нерезко поменять тему на более холодную, которая бы могла подействовать сейчас на разгоряченного библейца как холодный душ. Причем сделать это надо было как-то очень дипломатично, не прерывая разговора. Смех меня раздирал. И жалко было Джозефа, и себя хотелось ругать за глупость, и одновременно мне было очень весело и даже как-то по-женски лестно. Я предвкушала, как я завтра в классе расскажу студенткам-подружкам про массажиста, и как мы будем хохотать. У меня сейчас две замужние подруги в классе – мексиканка и русская.
На другой раз я опять пришла на массаж и опять я чувствовала ступней что-то не массажное, это была ткань брюк. Он был всегда одет в черные брюки. Я опять осторожно отдернула ступню, пару раз, он не настаивал, он воспитанный молодой человек. Потом наш воспитанный молодой человек подобрался к плечам, и после массажа плечей, закинул удочку подальше, сказав: «Я могу сделать массаж живота, я хорошо изучал весь курс массажа. Многим клиентам это нравится». По-английски клиент и клиентка (client) звучит одинаково, но я уверена, он имел ввиду женщин-клиенток. Я в это время лежала на спине, прикрытая простынкой. Он стоял у изголовья. Я смотрела ему прямо в глаза и соображала, это длилось наверно с полминуты. Я думала, что за три недели массажей он созрел и одомашнился тут с моими россказнями до того, что совсем осмелел. Подумал наверно, раз я ему тут байки травлю про Маркеса и про его шлюх, так я ему и позволю под шумок массировать все остальное (чего уж там мелочиться). Итак, я смотрю в большие черные умно-пытливые глаза по всей видимости неженатого молодого мужчины, и все это соображаю, всю Джозефовскую эволюцию вызревания.