Себастьян продолжал вести жизнь перекати-поля и редко проводил много времени на одном месте. Жил в гостиницах и отелях, а когда работал, зачастую ночевал в чистом поле. Правда, купил землю на севере Франции, но только потому, что она была нужна для его дел. Обваливающиеся руины старого замка вряд ли можно было назвать домом. Нетронутой оставалась только подземная тюрьма, но даже она состояла из камер без дверей, с голыми стенами, а Себастьян, разумеется, не позаботился завезти туда самую необходимую мебель. Он приобрел развалины главным образом для того, чтобы иметь место, куда потенциальные наниматели могли бы обратиться и оставить записку у слуги, который постоянно там жил. И еще потому, что ему нравилось тешить свою фантазию.
Слишком напоминал этот разрушенный остаток былого величия его собственную жизнь.
Он путешествовал не один. Как ни странно, камердинер, Джон Ричардс, предпочел отправиться в ссылку со своим господином. Оказалось, что он обладает достаточно авантюрным складом характера и искренне наслаждается новой ролью. Он по-прежнему оставался камердинером Себастьяна, но заодно оказался бесценным источником информации. Как только они приезжали в новый город или поселок, Джон исчезал и возвращался со всеми необходимыми сведениями о местности и самых почтенных жителях. Он знал на два языка больше, чем хозяин, хотя говорил на них не так бегло, и постепенно стал незаменимым помощником в той сложной работе, которую вел Себастьян. Кроме того, последний считал его другом, хотя ни тот ни другой не признавались в этом. Джон почти гордился положением слуги, пусть и привилегированного.
Теперь к ним присоединился и третий, крепкий десятилетний парнишка, называвший себя Тимоти Чарлзом. Он был англичанином, осиротевшим в прошлом году в Париже. Там они и встретили его во время неудачной попытки Тимоти очистить карманы Себастьяна. Джон пожалел мальчика, потому что тот напомнил ему о родине и оказался бездомным в чужом городе. Они посоветовались и решили оставить его у себя, по крайней мере до тех пор, пока не смогут найти для него достойных опекунов. Придется в ближайшее время этим заняться.
– Насколько я понимаю, это вас называют Вороном?
В этот момент Себастьян смаковал доброе австрийское вино в обеденном зале того постоялого двора, где они остановились. Мужчина, подошедший к нему, был похож на высокопоставленного чиновника. Средних лет, высок, безупречно одет. За его спиной стояли двое, подозрительно смахивавшие на стражников – не платьем, достаточно простым, и не ростом, поскольку обоих можно было назвать коротышками. Но вот держались оба настороженно и старались следить не только за Себастьяном, но и за всеми находившимися в зале.
Себастьян только вскинул черную бровь и безразлично бросил высокому незнакомцу:
– У меня много прозвищ. Это одно из них.
Кроме того, он приобрел определенную репутацию, правда, сам того не желая, но приобрел, в основном стараниями Джона, и теперь его считали наемником, способным