бывал на кладбище, кажется, прошагал все его тропинки, побродил по пустырю и даже выпил пива с кладбищенским рабочим, выудив из него кое-какую полезную информацию. Но сейчас, дождливой ночью, исхоженный пустырь казался местом совершенно незнакомым и враждебным человеку.
Мальгин открыл багажник машины, вытащил из него и передал Агапову две лопаты, перевязанные бечевкой и обмотанные упаковочной бумагой, и пару фонарей, обтер ветошью шестикилограммовый лом в пятнах ржавчины.
– Погодка как по заказу, – сказал Елисеев и взял второй фонарик.
– Лучше не бывает, – сказал Мальгин.
Знакомой тропинки, которая вела от асфальтовой дороги к кладбищенскому забору, почему-то не нашли. Двинулись гуськом наискосок через пустырь. Первым неторопливо, боясь оступиться в грязи, шел Агапов, светя под ноги фонарем, за ним шагал Елисеев, взвалив на плечо лопаты, следом Барбер, которого заковали в наручники. Шествие замыкал Мальгин, он нес лом, перекладывая инструмент из руки в руку. Ботинки скользили по скользкой траве, хлюпали в лужах. Барбер дважды падал, отталкивался от земли руками, скованными браслетами, и, матерясь, вставал на ноги. Мальгин останавливался, помогая пленнику подняться.
– Сними браслеты, – оглянувшись за спину, попросил Барбер. – Я ведь никуда не убегу. Здесь открытое место. Еще раз упаду и сломаю руки.
– Сниму, когда пересчитаю деньги, – Мальгин подтолкнул пленника в спину. – Шевелись.
Когда дошли до забора, собранного из бетонных плит, облупившихся, старых, повернули налево. Барбер внимательно глядел себе под ноги, чтобы снова не упасть. Двигаясь вдоль забора, Мальгин видел в желтых световых кругах фонариков бутылочные осколки, разбросанные в мокрой траве, бумажный мусор и ржавые прутья арматуры, вылезающие из забора. На такую штуку в темноте легко напороться и проткнуть себе бедро или брюхо. Прошли метров двести, когда идущий впереди Агапов остановился:
– Нам сюда.
Одна из бетонных секций забора давным-давно завалилась, даже успела врасти в землю. Образовавшийся проем кое-как заколотили неструганными дюймовыми досками. Агапов, тяжело запыхтел, нагнувшись, просунул пальцы под нижнюю перекладину, поднатужился, вырвал парочку досок вместе с гвоздями, первым пролез в лаз. Петляя между могильными оградами, пошли наверх, к центральной аллее, освещенной тусклыми фонариками. Туман здесь был не такой плотный, как внизу, дышалось легче. Пахло мокрой землей и ночными цветами. Теперь первым шел Барбер, с которого временно сняли наручники. Отыскивая правильную дорогу, он часто останавливался, светил фонариком на надгробья, читал эпитафии на могильных плитах и шагал дальше. Изредка тишину нарушали звуки бегущего под горку трамвая на ближней улице и далекий вой бродячих собак.
– Кладбище большое, ему уж двести лет. У него интересная история...
– Потом расскажешь историю с географией, – оборвал Мальгин. – Ищи место.
– Где-то здесь. Я помню вот эту мутоту, ангела без крыла.
Барбер