бежать без оглядки от «нехорошего» адреса. Слишком уж дурной славой пользовалось дьявольское число тринадцать, прозванное в народе «чёртовой дюжиной». И от переезда в дом с таким бесовским номером можно было ожидать самых всевозможных и совершенно невероятных неприятностей.
Но А.И. Булгаков был человеком образованным (владел, кстати, несколькими иностранными языками), к суевериям относился с иронической улыбкой, и потому к предостережениям коллег не прислушался.
Вскоре в доме № 13 шумно и весело отпраздновали новоселье. А ещё через некоторое время совершенно неожиданно…
Да, не успели новосёлы освоиться в новой квартире, как в дом со злосчастным номером прокралась беда: внезапно заболел глава семейства. Всё началось с необъяснимой слабости, которая стала вдруг одолевать Афанасия Ивановича. К загадочным симптомам поначалу отнеслись спокойно: мало ли бывает в жизни недомоганий. Но когда к концу лета резко ухудшилось зрение, пришлось обратиться к окулистам.
Однако лечение не помогло: больной продолжал стремительно слепнуть.
Вскоре выяснилось, что нелады со зрением – всего лишь следствие гораздо более серьёзного недуга: наследственной болезни почек. Перед нею тогдашняя медицина была бессильна.
Жизнь тем временем шла своим чередом. В декабре 1906 года Афанасий Булгаков стал доктором богословия, в феврале 1907-го – ординарным профессором, получил чин статского советника. Судьба, казалось, спешила отнестись к нему со всей своей благосклонностью. Но воспользоваться этими запоздалыми наградами было, увы, не суждено.
Вся семья была в шоке, когда узнала, что её глава обречён, что у него та же самая болезнь, что свела в могилу Петра Первого, Мольера и сотни тысяч других землян.
Старший сын Афанасия Ивановича, Михаил, скорее всего, отнёсся к пророчествам эскулапов с недоверием.
Как?
За что?
Почему он должен потерять отца? И какого отца! Энциклопедиста, полиглота, необыкновенной души человека, тактичнейшего наставника-воспитателя. Сколько интереснейших бесед провёл он с Михаилом! В том числе и на религиозные темы. А сколько ещё собирался рассказать…
Сын, конечно же, бросился к отцу, чтобы тот опроверг известие, ошеломившее своим ужасом…
Успели ли они толком переговорить, неизвестно. Судя по тем косвенным сведениям, что дошли до наших дней, обстоятельного разговора, скорее всего, не получилось: Афанасию Ивановичу стало совсем плохо, с каждым днём он чувствовал себя хуже и хуже.
Всю свою дальнейшую жизнь Михаил Булгаков горевал по поводу того, что он что-то не договорил с отцом в те горестные мартовские дни…
Было ещё одно тревожное обстоятельство. Врачи, лечившие отца, и его старшему сыну напророчили ту же участь: заболеть в 48 лет и скончаться на больничной койке. С тех пор до конца дней своих Михаил Булгаков будет панически бояться оказаться пациентом больницы.
Вполне возможно, что перед самой своей смертью Афанасий Булгаков всё же успел