возненавидеть свою работу.
Впрочем, мало кто был тогда удовлетворён своим существованием. Даже вроде бы вполне благополучный Борис Пильняк и тот написал 17 февраля (литератору Ю.В. Соболеву):
«У меня очень трудная, очень суматошная, очень нехорошая жизнь, я очень устал, – то, что мир положил мне на плечи, – не по плечам мне, мне это не нужно. Я с тоской вспоминаю о тех днях, когда я был никому не нужен…я часто чувствую себя затравленным – пока волком, хуже, если буду псом… Надо всё бросить, надо уйти в скит, писать не для построчных, писать подвижничая – писать только о прекрасном, – учиться, читать на всех европейских языках…»
Так что не один Булгаков мечтал уйти в монастырь, чтобы там, вдали от мирского шума, писать о прекрасном и изучать иностранные языки. Но, увы, жизнь не давала такой возможности – вся страна пребывала «в сплошной лихорадке буден».
К счастью, «серую скуку» повседневности время от времени скрашивали небольшие житейские радости. К примеру, обнаружилась «тасина браслетка» – та самая, что в 1919-ом Булгаков взял у жены «на счастье», а потом заложил в Ростове-на-Дону (после бильярдного проигрыша). Двоюродный брат Константин своё обещание выполнил: выкупил залог.
Чтобы забрать браслетку, надо было съездить в Киев. Там Булгакова встречали как настоящего писателя. А по возвращении в Москву пришлось снова впрягаться в лямку «обработчикаг», безымянного правщика чужих безграмотных заметок («Тайному другу»):
«Я… лелеял одну мысль, как бы удрать из редакции домой, в комнату, которую я ненавидел всей душой, но где лежала груда листов».
А литературная жизнь Москвы бурлила и клокотала. Особенно много шума наделал состоявшийся первого апреля 1923 года поэтический турнир в Политехническом музее. В нём приняли участие около сорока стихотворцев, а среди них – известные поэты: Маяковский, Мариенгоф, Шершене-вич… Жюри возглавил Валерий Брюсов.
Целый вечер состязались участники конкурса, читая свои стихи…
Кто знает, не находился ли в переполненном зале Политехнического и сотрудник «Гудка» Михаил Булгаков? Не аплодировал ли он вместе со всеми, когда было объявлено, что титул «короля поэтов» завоевал студент Московского университета Илья Сельвинский?
А спустя полмесяца собрались на свой XII съезд большевики. Ленин на нём не присутствовал – в марте с ним случился инсульт, уже третий по счёту. Вместо больного вождя съезд открыл Каменев, который сказал:
«Владимир Ильич учил нас (в 1905-ом): „Врага классового, врага рабочего класса мало убить, надо, – говорил он, – его добить! И добить его может только железная власть, стальная воля – диктатура рабочего класса “».
Иными словами, спокойной жизни большевики не обещали.
Съезд был в самом разгаре, когда в дневнике К.И. Чуковского появилась (24 апреля) любопытная запись:
«… в эту субботу снова состоялись проводы Замятина. Меня это изумило: человек уезжает уже около года, и каждую субботу ему устраивают проводы. Да и никто его не высылает – оббил все пороги,