окрас, то ли татуировка). Довольно-таки стройное тело, я бы даже сказал безукоризненно сложенное – и, на мой взгляд, еще совершеннее, чем у суперобольстительницы Лилит (хотя, казалось бы, куда уж боле-то?), обтянуто не кожей, а почему-то ярко-синей змеиной чешуей. Под стулом – полукруг мощного полутораметрового хвоста. И пара огромных (а-ля летучая мышь) кожистых крыльев, сложенных за спиной.
Так как в демоноведении и суккубологии я не силен, то однозначно идентифицировать личность татуированной особи все же не сумел. Но про себя прозвал ее женщиной-драконом. Какой смысл морщить лоб и напрягать извилины, особенно отыскивая то, чего не знаешь? Если понадобится, нас представят. Сейчас гораздо важнее выяснить, какого кляпа меня выдернули из игры?
Пессимистическая составляющая моего внутреннего «Я» била в набат, подозревая в женщине-драконе не то проводника в загробный мир, не то персонального мучителя на ближайшую вечность. Зато оптимистически настроенная часть меня, порывшись в памяти, услужливо шепнула, что подобное видение нам уже как-то грезилось и что все происходящее может оказаться сном. А то, что нахожусь не в тельце восьмилетней девочки-марионетки, а внутри собственного знакомого до мельчайших шрамиков организма молодого человека двадцати с «хвостиком», не важно. Для смысловых галлюцинаций сей факт – не норматив.
Решив воспользоваться проверенным способом фильтрации мерещащихся кошмаров от яви, я незаметно ущипнул себя за ляжку. Больно. Блин.
– Не надейся, ты не спишь, – хмыкнул Коллекционер Душ, от внимания которого мое движение все же не ускользнуло. – Хотя и реальностью в чистом виде это назвать тоже нельзя.
Б-р-р-р, совсем запутался. Так меня «разморозили» или все-таки нет?
Взгляд его сатанейшества меж тем посуровел, и он изрек:
– Ну чего стоишь, как не родной? Подходи ближе, обманщик, не стесняйся.
– И вам доброго времени суток, – стараясь скрыть панику в голосе, небрежно брякнул я ему, нехотя подходя к столу на ватных ногах.
Встревоженное сердце бухало так, словно намеревалось проломить ребра, вырваться из грудной клетки и сбежать отсюда как минимум на другой край галактики. Самостоятельно, без меня.
«Так, а в чем, собственно, дело? С какой стати меня необоснованно обвиняют во лжи?» – гневно недоумевал я, тем не менее боясь задать этот вопрос вслух.
– Да не стой же истуканом! Присаживайся, тебе сказали!
– Ну ладно, – демонстрируя спокойное равнодушие, передернулись мои плечи. Однако дрожащие коленки сами собой подкосились, и я брякнулся в свободное кресло.
– Разговор предстоит долгий и серьезный, – хотя антагонист Бога употребил слово «разговор», но произнес он его таким тоном, что не возникало ни малейших сомнений, что на его месте должно стоять слово «суд». Или «наказание».
– Не волнуйся, Сергей, все будет хорошо, – вдруг неожиданно мягким и приятным голосом подбодрила меня сидящая напротив гетера с раздвоенным языком