точно муравьи с неразличимыми лицами.
Я расстроено отворачиваюсь. Сказки кончились – начались будни. Возвращаюсь в гостиницу. Завтракаю. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Тихо, как при штиле. Только в глубине сознания еще светится огонек светлого ожидания.
И вдруг мне остро захотелось увидеть Озара. Расплачиваюсь, не доев, и бегу в вестибюль. На часах – восемь. Ну, конечно, он здесь. Верен своему слову. Джентльмен. Теперь при дневном свете он тоже как-то потускнел, но кажется еще более мужественным и… красивым – чего греха таить.
Хватит – одергиваю сама себя. Ты приехала не развлекаться, а работать. И все же… Он стал проще что ли. Понятнее. А глаза выцвели. Растрепанная прическа русых волос. Помятая куртка из светлой плащовки. Джинсы. Голубая рубашка. Сразу видно: к одежде он безразличен. Скупая улыбка. Глянцевые, как орехи, зубы. Железная челюсть. Крепкое рукопожатие. Супермен, да и только.
Мы здороваемся. Он избегает встречаться взглядами. Или в самом деле я выгляжу как баба-яга? Мы идем по единственной улице мимо строений и подходим к каменному склону горы. Я удивленно озираюсь. Куда мы пришли? Озар показывает на вход в гору. Металлические ворота, толстые, как дверцы сейфа.
– Лаборатория в горе, – поясняет Озар.
– Но почему?
– В целях безопасности.
– Для вас?
– Для города.
– Но вы-то изучаете пустоту.
– Вакуум не пустота. Это море виртуальных частиц. То есть квази – или как бы частиц. Их нет, но они вроде бы и есть. Но вас интересует не это.
Если я правильно поняла, он пытается узнать цель моего приезда. Рано, рано…
– Я могу прямо сейчас встретиться с профессором Вероном, вашим руководителем?
– Попробуем. А вы надолго к нам?
– Это зависит от ваших опытов.
– Рутина. Они тянутся три года, а могут растянуться на десятки лет. Вакуум непредсказуем.
Мы проходим по короткому тоннелю и упираемся в дверь с табличкой «Лаборатория № 1». Озар открывает ее и галантно пропускает меня вперед. Здесь все непривычно: современный дизайн, чистота, свежий воздух, необычные светильники на стенах. Сотрудники в белых халатах здороваются с нами и таращатся на меня, будто я и есть та самая праматерия, которую они ищут.
Профессор Верон оказался в своем кабинете. Коротко здоровается и усаживает нас в жесткие кресла возле стола. Сам он как глыба: огромный, носатый, седоволосый и нескладный. Ему лет за пятьдесят. Лицо, как говорится, вырублено топором. Голос грубый и басовитый. Я невольно залюбовалась им: этакий мастодонт. Он спрашивает прямо с ходу:
– ЭНКО как спонсор программы хочет знать, на что мы тратим его деньги? Вы для этого здесь?
Мне становится неловко от его прямоты, но я знаю, что ответить в подобных случаях:
– ЭНКО как спонсор намерена дополнительно инвестировать программу, если успех новой серии опытов даст хотя бы минимальный результат. Стране нужна дешевая энергия. Моя миссия более прозаична: