к казачеству. Так, в Донскую Область был послан кадет-казак В. М. Воронков, в Кубанскую – кадет-казак К. Л. Бардиж, в Терскую – кадет-казак М. А. Караулов. Причём два последних играли довольно заметную роль в среде местных казачьих руководящих кругов. В казачьих Войсках комиссары отделов (округов) назначались самими областными комиссарами.
В казачьих Областях непосредственно на местах реальная власть сосредоточилась в руках казачьих властных структур – станичных и хуторских правлений во главе с их атаманами. В редких случаях в станицах действительной властью обладали исполкомы. Но и тогда они действовали в одном русле с казачьими органами. Что касается Советов, то они в казачьих регионах не получили такого развития, как в целом по стране. В некоторых районах казачьих Областей, где казаки непосредственно соприкасались с крестьянами и рабочими, иногда создавались Советы рабочих, крестьянских, казачьих и солдатских депутатов. Советы же только казачьих депутатов на территориях казачьих Войск возникали крайне редко. Даже в Войсках востока страны, где демократические настроения в казачьей среде были более значительными, Советы казачьих депутатов возникали весьма редко.
Таким образом, сложившееся в стране двоевластие в казачьих станицах и хуторах практически не существовало. В некоторых случаях, и то с оговоркой, можно говорить об особенной, своеобразной форме двоевластия в казачьих Областях – правительственных комиссаров и местных исполкомов и казачьих органов управления. На Тереке к ним добавляется национальный «Союз объединённых горцев» и оформляется некое троевластие.
* * *
После Февральской революции 1917 года казаки, как этническая общность, имели реальный шанс на развитие своей автономии в рамках единого Российского государства.
В течение двух-трёх месяцев после отречения от престола Николая II и его брата Михаила казаки сумели возродиться как этнос, не потеряв ни своего национального характера, ни психологических предпосылок прежнего своего независимого государственного существования. Казаки могли бы развить свою духовную сферу жизни, и в том числе национальную литературу на своём языке, который, как указывали многие языковеды, имел гораздо больше прав на официальное оформление, чем язык украинский. Так, в казачьем языке сохранилось много тюркских свойств, много вкраплений тюркских слов и оборотов речи, из которых самым значительным надо признать отсутствие форм среднего рода. Не напрасно казачий язык некоторые считали славяно-татарским.
Много оставалось казаков, которые жили воспоминаниями о старом величии казачества и его вольностях. Их думы, их желания исполнились в феврале 1917 года – так они говорили, собравшись на войсковой Круг весной 1917 года. Они думали, что начинается жизнь новая, что они будут жить по своему казачьему укладу, независимо от Москвы, без всякой московской