мало съедобных трав, которые принято называть сорняками. Но уже на следующий год флора стала меняться. И это притом, что из культурных растений там никто в то время ничего особо не сажал.
В Милёнках (тоже эко-поселение) я познакомился с одним мужчиной с Украины. Он мне рассказал, что у них есть поселение, в котором одна тётя на своем гектаре не выращивает практически никакие сельскохозяйственные культуры. Употребляет она только то, что растет само, т.е. сорняки. По её словам, каждый год на её земле появляются новые съедобные растения.
Это может показаться мистикой, но она свято верит в то, что достигла определенной степени гармонии с окружающей природой, и та дарит ей то, что необходимо её организму.
Выглядит она, по словам мужика, просто абалденно. Эх, жалко забыл название поселения и тётино имя.
Травница Зайцева говорит, что может по тому какие травы растут на участке, определить какой болезнью болеет его владелец. Например, много пустырника говорит о том, что у того с нервишками не в порядке, спорыша – с почками.
Т.е., не смотря ни на что, природа нас любит, и мы ей зачем-то нужны.
Сорняки и культурные растения
Куда девались дикая пшеница, кукуруза, свекла и др.?
И не менее интересный вопрос – почему дикоросы широко не используются в питании?
Версия первая.
За тысячелетия, в процессе селекции, человечество из сурепки вывело репку, из морковника – морковь.
Почему не осталось в живых промежуточных вариантов – полу-репок, полу-моркови? Потому что человеку они были не нужны, а без его помощи погибали в природе, как чужеродные элементы. А различие во внешнем виде между, например, первичной свеклой и нынешней – результата селекции – оказалось настолько велико, что даже опытные ботаники связи теперь установить не могут.
А почему мы широко не используем в питании дикоросы?
Веский аргумент «сорняки – это не еда, потому что сныти много не съешь» не прокатывает. Съешьте много свеклы. Вам не поплохеет? И, вообще, зачем есть много? Может лучше мало, но более энергетически насыщенную пищу?
Могу предположить, что раньше культивировали стандартный набор растений, но ели все съедобные.
Потом разделение труда породило возможность получения избытка продуктов. Мы все дальше уходили от натурального хозяйства, количество занятых на земле уменьшалось, эффективность земледелия росла.
Жители городов ели то, что им поставляли крестьяне.
Дикоросы, естественно, были исключены из продуктовой корзины горожан: их специально не культивировали. Со столов крестьян они тоже начали исчезать, потому что это было неэффективно – тратить время на сбор того, что растет так, что еще и поискать надо. Культурные же растения торчат рядами в грядках. Собирать их гораздо проще. Подход то изначально сурово прагматичным был: жизнь расслабиться не давала.
Неутомимые селекционеры выводили плоды