Тоталитарное государство и его социокультурная политика в области физической культуры. Монография
«гейропейские» «трансгуманисты»15 не в состоянии выучить «уроки истории» и тупо действуют всегда по одной и той же базовой схеме (а как же иначе могут действовать неразумные?). Но если так, так зачем нам, если мы разумны, снова возвращаться к уже пройденному историческому идиотизму, снова «наступать на одни и те же грабли»? Не проще и разумнее ли послать этих «держимордианцев» вместе с их людоедскими проектами куда подальше? Ведь если история не знает сослагательного наклонения, то будущее всё же многовариантно. Если в середине XVI, XVII, XIX и XX вв. Россию удалось затолкать в жесткий диктаторский авторитаризм, то в середине XVIII в. мы видим аномалию – правление Елизаветы, режим даже более мягкий, чем екатерининский. Да и индивидуальная судьба у людей различна, в том числе и в результате отношения к тоталитаризму. Так, в России XX века одни выбрали «Философский пароход» и благополучно умерли своей смертью за рубежом, создав массу произведений культуры, а другие, не в последнюю очередь из-за своей «очарованности» новым строем (А. Лосев, П. Флоренский и др.) потеряли свободу творчества, здоровье или погибли в лагерях. Очень поучительна судьба И. Л. Солоневича. Он, хотя и не эмигрировал и до 1934 г. работал в советских спортивных организациях, но никогда не питал никаких иллюзий относительно советской власти и поэтому попав в лагерь, сумел из него бежать в Финляндию и умереть своей смертью в Аргентине, а не в ГУЛАГЕ, написав за рубежом ряд очень полезных книг. Рафинированный интеллектуал и крупнейший немецкий писатель ХХ века Эрнст Юнгер тоже рано и глубоко разобрался в сути и перспективах гитлеризма, а потому отказался как от сотрудничества с бесперспективным режимом, так и от борьбы с ним, уйдя во «внутреннюю эмиграцию», благодаря чему дожил до 102 лет и обогатил нашу культуру массой прекрасных произведений. То есть, ясномыслящий и яснопонимающий человек, не желающий играть по тоталитарным правилам, даже внутри тоталитарной диктатуры гораздо свободнее и удачливее тех, кто, уверовав в тоталитарные симулякры, по выражению И. Л. Солоневича «лез, лез наверх и долез до подвала». Вот для этого-то и нужно исследовать и высмеивать тоталитаризм, чтобы вместо роли ведомого на бойню барана, занять позицию ироничного скептика или убежденного противника людоедского режима, как это сделал друг Э. Юнгера Эрнст Никиш. Несмотря на социальные неудачи, Э. Никиш не стал ни «закланной овцой», ни репрессированным системой ретивым «мясником» как нарком Ежов. Впрочем, некоторым удавалось и не такое, совсем уж фантастическое. Так Шаман, с которым в 1990-е годы случайно познакомился магаданский психолог В. Серкин, вообще в 1911—1916-м гг. работал референтом-аналитиком в Румянцевской библиотеке и знавал людей, уплывших потом на знаменитом философском пароходе16, потом был сослан, потом попал в ГУЛАГ, из которого вскоре бежал, став потом шаманом. Так и живет он до сих пор шаманом в глухих местах магаданского края… Конечно, с точки зрения обыденного