года. Нельзя сказать, что я совершенно бездействовал. Многое изменилось за это время. Я перестал остро чувствовать близость этой немецкой семьи, из-за которой так круто изменилась вся моя жизнь. Время и семья тоже сделали свое дело. Время настойчиво стирало душевные переживания, а забота о семье заставила на время забыть своих немецких родственников. Да и Владимир, во время наших визитов, никогда не вспоминал о них и я уже начал считать, что он больше не хочет ворошить «дела давно забытых дней». Тем более что мое посещение этой семьи может нарушить их семейное благополучие, которое, возможно с большим трудом создано усилием воли хрупкой женщины.
Я в душе оправдывал свою бездеятельность чрезмерной занятостью, да и большие события в моей семье переворачивали с ног на голову весь наш устоявшийся образ жизни. Одним из таких событий стало рождение нашей младшей дочери – Оленьки. Тогда шел третий год службы в Германии. Ближе к середине января Валя надумала рожать. На санитарной машине нас отвезли в госпиталь, где был и роддом. Уехав, я уже ни разу не смог посетить ее, или уже их, слишком маленьким человеком я еще был, мной можно было пренебрегать. Так и поступали старшие начальники. Но она меня никогда не попрекнула этим и лишь спустя тридцать лет, в день рождения Оленьки, сказала:
– Когда родила Олю, каждый день ждала, что ты приедешь к нам. Ко всем роженицам едут, едут. Только к нам – никто. Так плохо нам было. И тоскливо.
Спустя тридцать лет, эти слова ранили меня. Было мучительно больно. Я считаю себя очень виноватым перед женой и дочерью, но изменить это прошлое уже никак не могу.
Ну, а пока я сразу понял, о чем Володя собирается со мной говорить, ведь все шло к этому. Во время первых моих отпусков он не решался со мной заговорить о своей жизненной драме, откладывая разговор на потом, так как еще было время. Но в запасе остался всего один год службы в Германии, в течение которого я еще мог что-то узнать о семье Остофф, и Володя решился на этот разговор со мной. Ведь, на самом деле, появится ли возможность в будущем кому-нибудь из семьи побывать там и узнать хотя бы, как сложилась жизнь в той далекой немецкой семье и, хотя бы издалека взглянуть на Агнесс. Может случиться и так, что сменят они свое место жительства, канут в неизвестность, и будут вспоминаться лишь, как давний сон. Забудется ли этот сон или нет, но потеряны они будут навсегда.
Прошло много лет с тех пор, как я выслушал исповедь своего брата. Возможно, что я не все уже достаточно точно помню, что он мне говорил, а кое-что уже изменила моя фантазия, но я прошу не судить меня строго. Слова мои исходят от души, и я люблю этих милых и симпатичных мне людей.
Познакомились они случайно, когда служил он еще на срочной службе, встречались тайно, любя друг друга. Отслужив срочную службу, Владимир не смог просто так окончить свой скоротечный роман и, чтобы продолжить его, он подписал контракт на два года сверхсрочной службы. Я очень понимаю его, что не сделаешь ради любимого