празднику плуга, старик произнес пространный тост. Что он хотел сказать своей пламенной речью до сих пор не ясно, но его заплетающийся язык увел всех гостей праздника в глубокие дебри непонятной метафизики. Этот инцидент остался в истории села только благодаря тому, что наш мулла Асхат Хуснутдин устал слушать деда Игната и прервал проникновенную речь мощной затрещиной, за которой последовало масштабное побоище. Позже выяснилось, что речь произвела огромное впечатление на маленькую девочку по имени Аниса, которой в последствии было суждено стать Медузой. Со слов деда Игната, Медуза ещё несколько раз после его проникновенной тирады встречалась с ним, требуя дополнительных разъяснений.
Дед Игнат был излишне мнительным и суеверным человеком, но его религиозные познания сводились к древним бабкиным сказкам, редким нравоучениям муллы Асхата Хуснутдина и обрывкам проповедей отца Анатолия – настоятеля храма в Верхнем Басраке. Можете себе представить, какую сомнительную информацию выдал дед Игнат маленькой любопытной Медузе, которая всего лишь поинтересовалась, куда люди попадают после смерти. Так получилось, что зерна попали на благодатную почву, и сбивчивые объяснения деда Игната выросли в самодостаточную религию, к которой сам старик уже не имел никакого отношения.
Так или иначе, дед Игнат приложил руку к образованию самобытной мифологии, которая имеет место быть исключительно в Нижнем Басраке. Благодаря стариковскому воображению в нашем селе обрела популярность диковинная нечисть, о которой доселе никто никогда не слышал. Мамы пугали своих детишек ужасным Чердачником, женщины перед сном натирали перцем гребни петуху в своих курятниках, чтобы тот всю ночь защищал их от загадочного Куробоя, чтобы уберечь себя от надругательства похотливого Пузрана, молодые девушки перед прогулкой натирали себе зад полынью, а предусмотрительные мужчины оставляли кружку кислого кумыса в погребе, дабы сохранить от алчного Жадобы драгоценные зимние запасы самогона.
Подобный мифологический бестиарий деда Игната пришелся по душе рядовым селянам, но в то же время подвергался жестокой критике со стороны представителей традиционных конфессий, а именно муллы Асхата Хуснутдина и отца Анатолия. Первый именовал старика нечестивым шайтаном, а второй обзывал нехристем и бесом. Подобные хулительные высказывания дед Игнат с достоинством игнорировал, так как сам искренне верил в свои стариковские байки.
– Азат, – прервал мой поток воспоминаний Вася Муравкин.
– А, – я посмотрел на солнце, возвращаясь из мира своих мыслей.
– У деда Игната есть дети или внуки?
Вася Муравкин достал из кармана мятую пачку папирос «Казбек» и протянул нам по сигарете.
– Насколько я знаю, нет, – ответил я, прикуривая папиросу. Дым едким пламенем ворвался в мои легкие, – у него была жена, Маруся вроде бы, но мама говорила, что много лет назад она умерла. Стала жертвой Пузрана.
Мансур поежился.
– Это