с ним), между тем как юнга с воплем продолжал свой путь, – право, служба делает нас строгими. Тяжко жертвовать здоровьем, ночным покоем, всеми удобствами, но тяжелее для меня то, что по ответственности положения я вынужден часто жертвовать своим благородством.
Шкипер был начальником вахты, к которой я был причислен. Это был добрый моряк, воспитанный на купеческом корабле, наружности не совсем-то джентльменской, очень покладистый и большой любитель грога. Он беспрестанно ссорился с боцманом и уверял, что служба много потеряла с тех пор, как патентованные офицеры стали носить белые манжеты и рубашки с оборками. Но боцман не обращал на него внимания; он знал свои обязанности и исполнял их, а до остального ему не было дела.
– Был бы доволен капитан, – говорил он, – а там пусть дуется на меня хоть весь корабельный экипаж. Что касается шкипера, это очень хороший человек, но кто получил воспитание на угольном корабле, от того нельзя ожидать хорошей полировки.
– Да и в самом деле, – прибавил он, подымая вверх воротнички рубашки, – невозможно сделать шелковый кошелек из свиного уха.
Шкипер был очень благосклонен ко мне и обыкновенно посылал меня в койку до окончания вахты. В ожидании этого времени я обычно гулял по палубе с О'Брайеном, который в моих глазах был очень занимательным собеседником и учил меня всему, что имело отношение к моему званию.
– Парус со стороны штирборта! – закричал сторожевой.
– Хорошо! – отозвался шкипер. – Мистер О'Брайен! Где мистер О'Брайен?
– Вы меня зовете, сэр? – спросил О'Брайен.
– Да, сэр, посмотрите, что за корабль?
– Слушаю, сэр, – ответил О'Брайен.
– А вы, мистер Симпл, – продолжал шкипер, – сойдите вниз и принесите мне мою ночную трубу.
– Слушаю, сэр, – ответил я.
Я не имел понятия о ночной подзорной трубе, но так как я заметил, что примерно в это время слуга обыкновенно приносил шкиперу стакан грогу, то сообразил, что знаю, чего ему надобно.
– Но смотрите, не разбейте, мистер Симпл, – прибавил он.
«О, так, отгадал, – подумал я, – ему нужен стакан».
Я сошел вниз, позвал смотрителя пороховой камеры и попросил его дать мне стакан грогу для мистера Доуболла. Буфетчик, полусонный и в одной сорочке, встал с постели, сделал грог, подал мне, и я осторожно понес его на квартердек.
В мое отсутствие шкипер успел уже вызвать капитана. По приказанию последнего О'Брайен вызвал старшего лейтенанта, и когда я вошел, оба они уже были на палубе. Подымаясь по лестнице, я слышал, как шкипер говорил:
– Я послал молодого Симпла за ночной подзорной трубой, но его так долго нет, что я полагаю, он как-нибудь ошибся, ведь это почти дурак.
– Я не согласен с вами, – возразил мистер Фокон, старший лейтенант, в ту самую минуту, когда я вступил на палубу.
– Он не дурак? Может быть, – ответил шкипер. – Да вот и он. Что вы там так долго делали, мистер Симпл? Где моя подзорная труба?
– Вот,