наблюдавших созданный Вами образ Демона. И рукоплескал, поверьте!
– Благодарю! – Сергей обозначил легкий поклон. – Но какими судьбами Вас туда занесло? А! Наверно Вы сопровождали кого-то из своих детей?
– Детей я не имею, молодой человек. Да и вас там, как мне помнится, сопровождала дама, которая ни Вам, ни Вашей сестре родительницей не доводится?
– Вы и про сестру знаете? – приподняв брови, удивленно смотрел на барона Горбатов.
– Я знаю про вас всё! – продолжал мистифицировать Модест Карлович. – Тетка, ее состояние, отец видит только государеву службу, дети от него далеко, у вас с сестрой нет ничего собственного.
– Да как Вы смеете! – вскочил на ноги Сергей.
– Ах, как вспыльчива юность! – перешел на распевный тон Корндорф. – Вы совсем такой же, как отпрыск моей покойной сестры. Именно его опекуном я обязан состоять еще почти полгода до его совершеннолетия! Но, Вы! Вы, как мне кажется, старше? И должны были уже научиться выдержке и терпению, молодой человек. Особенно, в разговорах с представителями моего поколения…
– Я не намерен продолжать беседу в таких тонах с представителем любого поколения! – Сергей стоял теперь перед бароном, опершись спиной на фальшборт. – Обсуждение чужих финансов недопустимо в благородном обществе!
– Почему же, позвольте Вас спросить? – спросил барон с ехидством. – Для обсуждения подобных вопросов созданы целые сообщества и институции! Весь мир только и делает, что обсуждает чужие финансы в надежде сделать их своими.
– Что Вы хотите этим сказать? – немного утих Сергей.
– Присядьте, молодой человек. Не нависайте над стариком. Я хочу Вам не только кое-что сказать, но и предложить. Разговор не на одну минуту, – барон искоса посмотрел на Сергея. – Куда нам торопиться? Путешествие по водной глади располагает к беседе неспешной. Не так ли?
Сергей опустился обратно в шезлонг и стал вновь набивать трубку.
– Поделитесь со мной! Каковы Ваши воззрения на сей презренный предмет? – Корндорф продолжал говорить загадками.
– Вы имеете в виду деньги, сударь? – усмехнулся Сергей.
– Я думаю, более уместным в нашей беседе будет обращение ко мне «Ваше благородие», молодой человек.
– Тогда того же я потребую и от Вас! – Сергей не давал барону откусить палец, положенный ему в рот. – Я тоже дворянин!
– Тогда это разговор равных? – не сдавался старикан. – Тем лучше, милостивый государь мой. Тем лучше. Оставим тогда в покое благородство и перейдем к предметам, как бы это сказать, от него несколько – или даже весьма – удаленных. Смею ли я спросить о широте допустимых пределов Ваших моралистических взглядов? Как мне кажется, право на этот вопрос дает мне само Ваше пребывание в этой поездке?
– На что Вы намекаете?! – снова взбесился Сергей.
– Я намекаю на явный интерес нашей хозяйки к Вам, и на ваше проживание с ней, кхе-кхе, в соседних каютах, – барон чуть понизил голос, якобы, чтобы соблюсти тайну.
– Пойдите