у нее за спиной раздался стук в калитку. Она высыпала на стол несколько светло-зеленых огурчиков и, чуть не поскользнувшись на черепках, снова выбежала за дверь. Глеб прошел на кухню, взял веник и стал заметать осколки. Тася вернулась вместе с гостем. Леврецкий в этот раз специально «заглянул на огонек» в разгар дня, рассчитав, что Клима не должно быть дома. Хозяйка сразу предложила чаю, а то и отобедать с ними. Он попросился «просто посидеть», Тася достала большую миску, схватила огромный кувшин, чтобы налить воды, но гость отобрал и сделал все сам. Тася смеялась заливистым смехом, Стася вторила ей, а Глеб предвкушал, как они все вместе сейчас сядут за стол, жаль, что дядечки нету. И думал, что давно не видел свою мать такой быстрой, радостной и молодой.
Тася купала в миске огурчики и приговаривала.
– Надо же! Только июль начинается, а уже урожай, смотрите! Как Вы кстати пришли сегодня, Корней Степанович. Пробуйте, пробуйте! Глебушка и ты бери, на здоровье, да на силу! Помнишь, как бабушка с тобой маленьким присказку учила, когда первый раз в году что-то пробуешь?
– Новая новизна в рот,
Здоровье в живот,
Заячьи бега,
Да медвежья сила! – продекламировал Глеб, хрустя огурцом.
– Сладкие! – похвалил Леврецкий угощенье.
– Это что! – сияла довольная хозяйка. – Вы приходите чаще, сейчас все начнет созревать, я вас еще вареньем свежим угощать стану, как время придет. Теперь до самой осени дел будет!
– Да вот, Таисья Михайловна, боюсь, что по осени-то я к вам, дорогие мои, ходить уж и не смогу, – задумчиво протянул гость.
– Что так? – Тася на глазах сникла, расстроилась, так она уже привыкла к этим визитам, которые стали для нее неким личным стимулом – удивить, угостить.
– Наследство, Таисья Михайловна. Недвижимость в том числе. Надо ехать принимать. Да владеть, – с глубоким вздохом произнес богатый отныне наследник.
– Далеко отсюда? – Тася опустилась на лавку, комкая в руках полотенце.
– Да посчитай, что в самой Москве, – все вздыхал Леврецкий. – Верстах в пятидесяти от заставы. Имение теткино. Никого у нее не осталось. Только я.
– Похоронили? – сочувственно спросила Тася.
– Да вот, только вчера вернулся. Надо здесь все дела в порядок привести, да через месячишко и поеду, – тут гость, до этого смотревший в пол, резко вскинул голову и посмотрел прямо в лицо Тасе, как будто пытаясь там разглядеть ответ на какой-то свой, незаданный вопрос.
– Далёко, – протянула вновь потухшая Тася, а гость почему-то, наоборот, воспрянул.
– Ну, так чай-то будет, хозяюшка? – бодро спросил он.
– Да-да, – засуетилась Тася.
– Что-то разбилось у вас? – спросил Леврецкий, наступив на незамеченный под столом черепок.
– Моя чашечка! – ответила Стася, и протянула гостю красное блюдце посмотреть. – А у меня теперь новая зато!
– Ах, как красиво! Это тебе братик подарил? – догадался Леврецкий. – Прежнюю-то не жалко?
– Не