хана относительно совместных действий Сарая и Каира и добиться соглашения о перемирии. Тем не менее в 1272 году Абага осадил пограничную крепость аль-Бира на реке Евфрат, начав тем самым войну против Бейбарса. Теперь у мамлюкского султана появился действенный повод заключить с посланцами Менгу-Тимура соглашение, а при их возвращении назад в Сарай в феврале – марте 1273 года направить вместе с ними своих послов. Ему было приятно сообщить о своей победе в аль-Бире.
Взаимный обмен посланниками вновь принял регулярный характер. В Каир из Сарая прибыли новые послы, которые отбыли назад в сопровождении двух египетских эмиссаров 8 января 1276 года (18-го числа месяца раджаба 674 года хиджры). Во время своего пребывания в Каире у них была возможность встретиться с византийским, кастильским и йеменским (южноарабским) послами.
К этому времени на Средиземноморье развились две политические системы, наносившие друг другу ущерб. В антагонизм между обеими торговыми республиками, Генуей и Венецией, втягивались все новые силы. Поскольку генуэзцы из-за инцидентов со своими колониями в Крыму находились в конфликте с ханом Кыпчака, то они примкнули к ильханам. Соответственно венецианцы взяли сторону владык Золотой Орды.
Генуэзцы стали даже выполнять посреднические функции между ильханами и западными странами. Так, Иоганн и Яков Вассал с 1276 по 1278 год работали на Абагу в Курии[103]и во Франции, а когда они в августе 1278 года проезжали через Неаполь, к ним присоединились два представителя Карла I Анжуйского. Таким образом, на стороне ильханов была франко-сицилианско-курийская партия, а Альфонс X Кастильский соответственно примкнул к Египту и Кыпчаку, с которыми развивал все более тесные отношения. Карлу I Анжуйскому пришлось отказаться от намерения склонить мамлюкского султана к участию в своих замыслах.
Исходя из этих причин становятся понятными планы проведения крестовых походов, которые вынашивал папа римский Григорий X (1271–1276). Они должны были воспрепятствовать распространению египетского владычества в сражениях с ориентированными на Францию государствами крестоносцев в Сирии. Однако произошедший в 1276 году в Польше эпизод, как отголосок более раннего вторжения татар, помешал осуществлению планов папы. И даже если отказаться от предположения, что кыпчакское нападение являлось сознательным маневром, имевшим цель перечеркнуть угрожавшие египетскому союзнику планы папы римского Григория X, то соответствующее практическое воздействие оно все же имело.
После своего возвращения из Каира посланцы Менгу-Тимура наверняка могли многое рассказать своему господину о широких связях его союзника на Ниле. Это могло послужить причиной того, что в 1276–1277 годах хан решил организовать поход на Кавказ. Этот поход, хотя и не направлялся непосредственно против Абагу, тем не менее нацеливался на Осетию (Аланию) и ее город Дедяков (также Тетяков)[104]. В данном военном мероприятии должны были принять вспомогательное участие многие русские князья, которые