не было необходимости этот приказ разжевывать, потому что существовало только два варианта «разбора» противника для прицельного огня – слева направо и справа налево, в зависимости от обстоятельств, конфигурации местности и позиций, на которых оказывались противники. Каждый из офицеров знал, сколько человек от него находится слева, и считать умел, и потому не составляло труда отыскать именно свою цель. На прицеливание отводились традиционные пять секунд, после этого на выдохе звучало короткое:
– Огонь!
После выдоха следовала задержка дыхания, чтобы не сбивался прицел, и следовал выстрел. Прицельный выстрел однозначно предполагал одиночную стрельбу или, в крайнем случае, предельно короткими очередями. Стандартной и наиболее эффективной всегда считается очередь в три патрона, но спецназовцы, имея достаточную подготовку, обычно стреляли двумя. Это не отбрасывало ствол от цели и позволяло тут же дать повторно такую же короткую очередь.
Повторные очереди уже не требовали команды и зазвучали сразу, без перерыва и без раздумья. Только два бандита успели залечь, причем один, как показалось Занадворову, не залег, а упал раненый и дал очередь, сам не понимая куда, потому что стреляющих военных разведчиков не видел – они надежно прятались под кустами. А вот укрыться на поляне было совершенно негде, и только трава, уже жухлая и ломкая в середине ноября, но, по-южному, еще не упавшая, скрывала тех, что остались живы. Но здесь уже была несложная техническая работа для снайпера, который с тепловизорным прицелом преграды в виде травы традиционно не замечал.
– Громобой! Дима! – потребовал командир.
– Вижу, работаю, – отозвался старший лейтенант Шумаков.
Два едва слышимых выстрела «Винтореза» прозвучали с небольшим интервалом.
– Конец фильма, товарищ подполковник, – доложил снайпер.
– Выходим!
Выходили на сближение с противником тоже по отработанной схеме, и тоже «подковой», внимательно просматривая пространство перед собой и чуть-чуть по сторонам. Это на случай, если кто-то из бандитов окажется только раненным и пожелает оказать сопротивление. И в этот раз такой оказался. Бандит, не имея возможности встать, все же пытался поднять одной рукой автомат и навести ствол на подступающих вплотную спецназовцев, едва различая их помутненным взором. Короткая очередь старшего лейтенанта Лукоморьева, заходящего с левого фланга, кардинально пресекла всякую попытку сопротивления.
– Обыскать, собрать документы, – распорядился Сергей Палыч, останавливаясь. – Тихий, ты где? Слышишь?
– Я – Тихий. Выходим к началу тропы, – доложил майор Тихомиров. – Правую группу повел Ёлкин, я двину под левым склоном. Тропа идет вдоль ручья. Ручья, кстати, на карте нет. Он узенький, полметра шириной… Почва по берегам черная и жирная, следы должны оставаться со «знаком качества». У вас, как я понимаю, все в порядке?
– Через несколько минут выходим вдогонку. Сначала обзвоню руководство…
– Мы бегом не бежим, догонишь.
Первым