.

рюкзаком. Нет, не ее это интерес, хотя как знать?

      Продолжая рассуждать, Мишка завалился на диван. Перед глазами поплыли образы и фигуры, напоминающие фотографии из прабабкиного альбома, в старомодных одеждах: длинных, в пол, юбках, чопорных сюртуках; женщины – с давно вышедшими из моды прическами и мужчины – с чудны́ми усами.

      Дядька, похожий на прадеда Константина Ивановича, сидел в военной форме на лавочке возле забора. Улыбаясь и глядя куда-то вдаль, он скручивал козью ножку.

      Стайка мальчишек бежала по деревянным тротуарам. Они катили ободы велосипедных колес с вынутыми спицами, используя для этого специально загнутую проволоку.

      С улицы доносился противный кисловатый запах общественных помоек. Где-то жарили яичницу на сале, и фоном звучала женская ругань со двора. Обстановка казалась совсем домашней и навевала сон.

      Под эту умиротворяющую какофонию звуков Мишка уснул, и связная картинка сменилась во сне чередой мелькающих образов. Ее нарушил сигнал сотового телефона, лежащего на пуфике в головах.

      Комары продолжали грозно звенеть, штурмуя оконную сетку.

      «Прямо как зомби в фильме ужасов! – оценил Птахин. – Так же целенаправленно и упорно ломятся за жратвой сквозь любые препятствия, мешая друг другу и толкаясь».

      Телефон звонил и звонил, окончательно вырывая Мишку из сна.

      Половина двенадцатого.

      – Привет! – Дядька Иван. Голос показался слегка загадочным. – Звонил?

      – Ну да. – Птахин приводил в порядок мысли.

      – Письмо перевел? – громом среди ясного неба прозвучал вопрос.

      – Кхмгм! – закашлялся Птахин. – А ты откуда?..

      – От верблюда! – Дядька явно сердился. – Почему сразу не рассказали с Сеней? Копий они наделали! Первый экземпляр где?

      – Я… мы… – опешил Мишка.

      – Какие ямы? – орал дядька.

      – Да я и звонил, чтобы тебе рассказать все, – наконец выдавил из себя Птахин.

      – Рассказать! – бушевал на другом конце провода Иван. – Ничего больше без меня не делать! Хорошо, что Сенин отец нашел у него ту бумажку. Кто еще про это знает?

      – Ну… только Анфиса Евгеньевна.

      – Кто такая?

      – Хранительница.

      – Можешь доходчиво объяснить?!

      – А Сеня не рассказал?

      – Молчит, как партизан под пытками. Говори давай! – бушевала трубка.

      – А ты письмо перевел? – пытался уточнить Мишка.

      – Говори, кто такая?

      – Музейщица она, – сдался Птахин, – из нашего краеведческого. Я только думаю, соваться туда не стоит, – неожиданно брякнул Мишка.

      – Что так? – озадачился Иван.

      – Сам подумай! – продолжил парень. – От экспедиции только голубиная лапка с письмом сохранилась, и больше ничего. Так и от нас за пять минут лишь подошвы останутся…

      – Ты времена-то не равняй! Сейчас и рации, и сотовая связь, и джипиэсы! А вертолеты? Мы же не инкогнито пойдем. Только сначала определимся,