любовника мадам Епифанцевой. С его помощью я хочу устроить в семье «колбасника» небольшой раскардаш. Конечно, Елизавета Андреевна женщина эксцентричная, любит острые ощущения. Еще бы! Ездить по салонам – это кайф, а иметь любовника – это уже, извините, драйв. Ну, раз ей это нравится, придется устроить ей коктейль драйва. Уж извините, мадам, что вас приходится приносить в жертву, просто я не знаю другого способа воздействовать на вашего непорядочного супруга.
Через час мне позвонила Гульнара:
– Полина! Здравствуйте. Завтра утром я забираю мужа из больницы.
– Игната выписали?
– Да. Только его состояние все еще оставляет желать лучшего. Врачи прописали ему такие дорогие лекарства… И еще покой. Полный покой. А он по выписке собирается опять идти в прокуратуру, добиваться правды. Я ему говорила, чтобы он эту затею оставил, здоровье дороже, но он не слушает. Хочет получить с Епифанцева деньги, опять раскручивать свою фирму, ребят вернуть…
– Гульнара, очень не хочется вас огорчать, но, боюсь, это бесполезно. Говорят, у Епифанцева в прокуратуре свой человек, так что все старания Игната, скорее всего, ничего не дадут.
– Я это давно поняла. Только не знаю, как объяснить мужу. Он такой наивный! Верит, что правда восторжествует.
– Вы хотите, чтобы я его отговорила?
– Да. Вас, как человека постороннего, он, возможно, послушает.
– Я, конечно, попробую, но не обещаю, что у меня получится.
– И еще, Полина, я прошлый раз не все рассказала вам… Ну, про то, как меня увезли те подростки…
– А что не рассказали?
– Я, конечно, плохо помню машину, в которую меня запихивали, но, по-моему, это была светлая иномарка, только какая именно, я не могу сказать.
– Светлая? А точнее? Белая, серая, бежевая?..
– Только не белая, не совсем белая, но, может быть, бежевая или кремовая.
– Понятно. Номера, конечно, не видели?
– Что вы, какой номер! Я даже лиц этих подростков не видела. Меня били по голове, я пыталась отворачиваться… Видела их только мельком, но все они были молодые, и взгляд у всех презрительный и нахальный, что ли… А еще, когда меня везли в машине в лес, меня затолкали на заднее сиденье. А на переднем, рядом с водителем, сидела девушка.
– Девушка? Так там, кроме четырех подростков, был кто-то еще? Вы в прошлый раз мне об этом ничего не говорили.
– Да, впереди сидела девушка. Она только один раз обернулась ко мне и усмехнулась. А потом, в лесу, когда меня били и насиловали, она стояла неподалеку и, кажется, снимала все на камеру…
– На сотовый?
– Нет, в том-то и дело. У нее в руках было что-то большое, черное, похожее на видеокамеру. Я, конечно, видела мельком, но меня поразило, как она относилась ко всему происходящему. Она смотрела с интересом, а снимала, как заправский телеоператор, заходила с разных сторон…
– Вы, Гульнара, следователю это рассказывали?
– Да, но лучше бы я этого не делала!
– Почему?
– Он сказал, что этого просто не может быть, что я все придумала…
– Что