стыну.
«Мне неясно одно: схватит месяц в охапку те облака…»
Мне неясно одно: схватит месяц в охапку те облака,
А потом поутру за грехи свои молится.
Что же ты месяц, неужели лукаво
Обхитрить саму жизнь тебе хочется?
Я лишь вижу: ты дразнишь и манишь
или светишь мне светом в оконницу.
За лесами не видно ни рек, ни полей —
Даль лишь светит луной, дремучая,
Я устала от века бегов и потерь —
Месяц дразнит меня и все все время мучает.
Но, еще есть заветная в небе звезда,
Полюбившая горное озеро,
Отражается в нем иногда,
Приближается к водам и молится.
Тебя благодарю…
Иду к тебе по линиям небес,
Твоя любовь меня вновь окрылила,
А слезы высохли – на свете тысячи чудес,
И одно из самых главных – твое Имя.
И ни одна пусть миля не дает
Надежду на благие вести,
Но я пройти смогла те тысячи дорог,
Чтобы понять, что будем вместе.
И буря впереди неровного пути была,
И солнцепек, и зимняя прохлада,
Но, я: все время на пути любовь несла,
И поняла, что жизнь моя в твою вплелась,
как путеводная награда.
«Я быстротечность времени не понимаю…»
Я быстротечность времени не понимаю,
Я не прощаю эту пустоту
И если я одна на мир смотрю,
То я иду по краю, иду ко дну – тону…
Есть лишь одно спасение – в слове;
Когда я громко закричу от боли —
Ты только время – не внимай:
Держи меня, не отпускай…
не отпускай меня,
руки моей не отпускай…
Чёрное солнце
Быть другим – немного не целым,
Быть иным – терять свое небо,
Быть таким, где нет любви места
И жить с тем, где грязно и тесно.
Самообман уносит волною,
Спорить с Богом могут с виною,
Могут играть сами с собою,
Но и тогда с самою судьбою.
Кровь и вина на синем зажжется
Не от лучей уходящего солнца,
Мозг затуманен – лукавый смеется —
Будет теперь чёрное солнце.
Не играйте с Богом в прятки.
Мы без любви не живы
Любовь мне говорит,
Что все грехи простит.
Иначе ей мест нет,
Пока мы сердцем живы —
Пока душа болит
От прожитых обид.
Мы просто подождем,
Мы без любви не живы.
«Свет божественно отражаясь…»
Свет божественно отражаясь,
плыл над скатертью водного льна;
все в этом мире напоминало цвет духа Бога-Отца,
сколько духа было в той плоти – и, бесспорно, твоей
души: