до этого боролся профессор, обмякло и бессильно замерло на столе. Дитрих вскочил верхом на бесчувственного Ганса и, прилагая все усилия, стал делать ему массаж сердца. Профессор, подбежав к столику с приготовленными шприцами, выбрал нужный и, вернувшись к операционному столу, сделал Гансу инъекцию.
Капли пота слетали со лба Дитриха и падали на грудь юноши. Внезапно Ганс судорожно вздохнул, открыл глаза и улыбнулся. Дитрих остановился и посмотрел на профессора.
– Какая странная реакция, герр профессор, ему ведь только что делали трепанацию… Впервые такое вижу, – он слез со стола, поправил повязку на голове юноши и приказал санитарам заменить ремень на операционном столе. Ганс спокойно, будто засыпая, закрыл глаза и ровно-ровно задышал полной грудью.
– Кажется, всё в порядке… – Дитрих стянул повязку с лица.
– Заканчивайте операцию. И вот ещё что, не спускать с него глаз! Слышите?! Я буду у себя. Если что – сразу ко мне! – профессор сорвал с себя повязку, затем перчатки и бросил всё в эмалированное ведро. Пошатывающейся походкой, он побрёл по тусклым коридорам к себе в кабинет.
Мимо приветствуя бежали солдаты, профессор вяло отвечал им, практически не обращая внимания на то, что они говорили. Смесь тяжёлой усталости и одновременно беспокойства за результат его работы навалилась на профессора. Бесконечные коридоры закончились, и профессор отпер дверь и вошёл в свой кабинет. Гнетущее чувство не отпускало. Он подошёл к зелёному ящику и осторожно открыл крышку.
– Что же нам ждать? – устало проговорил он, – в положительном результате опыта я уже не сомневаюсь. Всё на этот раз сделано правильно… Но… Что же дальше… Что именно мы получим через несколько дней?
Профессор вновь посмотрел на мумию древнего воина, лежавшую в покрытом зелёной краской ящике. Древние доспехи, оружие. Тяжёлый шлем причудливой формы, но самое главное – это то, что даже невооружённым взглядом было видно, что воин имеет очень существенные различия в сравнении с обычным человеком.
***
Шон скверно выругался, вылезая из попавшейся на пути ямы с водой. При солнечном свете, заметить её и обойти не представило бы труда, но сейчас в полной темноте, да ещё и под угрозой обнаружения патрулём. По расчётам Шона, германцы двинулись прочёсывать северный и северо-западные сектора объекта, но осторожность ещё никому не вредила. Он решил удалиться подальше от возможной зоны патрулирования и переждать. Отжимая штанину, он вздрогнул от звука автоматной очереди. Кашляющий звук МП-40 он знал очень хорошо. Оценив направление, откуда доносились выстрелы, Шон поспешил. Почему-то германцы были не так далеко, как предполагал диверсант. Поправив рюкзак, он побежал, стараясь производить как можно меньше шума. Неожиданно пред собой он увидел вековой дуб с раскидистой кроной. Решение пришло моментально. Кошка с прикреплённым к ней тросом взлетела вверх и утвердилась где-то в кроне дерева. Шон, то и дело оскальзываясь мокрыми ногами по стволу