засова. Василий опустил руки-клешни и опустил голову на подушку. Стальная дверь с узкой смотровой щелью, выкрашенная белой краской, медленно приоткрылась, пропуская в помещение, где находился Василий, невысокого типа в белом халате и круглых очках-окулярах на лысой макушке. Тип как-то боком протиснулся внутрь и опустив очки на нос с опаской уставился на Василия.
– Оч… Оч… – тип крякнул, прочищая горло и наконец проговорил: – Очухался?
Василий оглядел типа и произнёс, удивляясь необычному звуку собственного голоса:
– Если это можно так назвать…
Тип приободрился и подошёл ближе:
– Нуте-с, как самочувствие?
– Что со мной?
Тип усмехнулся.
– Я что, в плену? – Василий двинул рукой.
Тип отскочил к стене.
– Не двигайся… Тебе это вредно… Ты не просто в плену. Тебе спасли трижды ненужную шкуру… Что я собственно говорю? Запомни одно и самое главное: от твоего дальнейшего поведения зависит твоя жизнь.
– Врагу никогда не прислуживал!
– Теперь это для тебя не враг!
– А кто?! Мать родная?!
– Не горячись и не будь идиотом!
– А ты-то сам? Здоров или попал сюда как я?
– Я? – тип приосанился, – я служу в РОА!
– Где?
– Об армии генерала Власова слышал?
– Предатель… – с презрением процедил сквозь зубы Василий.
– Не предатель, а освободитель от большевизма!
– Кого? И какой ценой? Ценой крови русской?
– Дурак! Наша кровь тоже русская. Ну да ладно. Ты сейчас никто! Моя задача – объяснить тебе это!
– Я всё ещё солдат Красной Армии!
– Ты не понимаешь! Я покажу тебе! – тип в окулярах постучал в дверь и что-то проговорил в щель по-немецки.
Оглянувшись к Василию, он продолжал:
– Сейчас ты всё поймёшь! Для тебя война, и в первую очередь фюрер, предоставили возможность изменить всё, что прежде было известно о ведении боя!
– Боя против таких, как ты!!!
– Оставим до поры до времени этот спор…
Дверь вновь приоткрылась, и Василий увидел солдат в форме вермахта, принесших большое зеркало.
– Дальше я сам… – сказал лысый тип, кряхтя и забирая у них зеркало. Дверь вновь захлопнулась. Лысый одной рукой придерживая зеркало, второй сдёрнул простыню с Василия и, перехватив зеркало, повернул его так, чтоб Василий мог себя разглядеть.
Отчаяние, злость и бессилие что-либо изменить – вот те чувства, которые нахлынули на Василия волной при виде того, что осталось от его тела. Оно было, но только часть его виднелась под переплетениями каких-то подводов и трубок. Провода торчали из его груди, до половины закрытой стальной пластиной. Ниже сталь, сталь и какие-то жуткие конструкции. Ноги… Это не его ноги!!! Это вообще трудно назвать ногами! Какие-то стальные конструкции, подобные