дурочка. Зато теперь уже до утра точно никто не придет. А раньше отец всегда приходил меня поцеловать перед сном, – криво усмехнулась она.
Девушка развернула простынь, скрутила из нее что-то больше похожее на жгут, привязала конец к ножке кровати, скрутила вторую простынь, связала с первой, потом еще и еще. Подошла к окну, внимательно прислушалась к тишине за окном и осторожно спустила импровизированную веревку в темноту.
– Надеюсь, что длины хватит, – прошептала она и неуклюже забралась на подоконник.
Схватившись за веревку из простыней, она осторожно сползла с подоконника и, наконец, повисла на них.
– Ой, мамочка, – воскликнула она, поняв, что не может спуститься вниз, поскольку руки судорожно вцепились в простынь. Еще через мгновение она поняла, что и висеть так она не сможет, поскольку кисти рук отчаянно заломило. Превозмогая страх, она слегка расцепила руки и съехала вниз.
«Дело пошло», – отчаянно подумала она.
Она съехала еще, потом еще, пока не сползла до узла. Руки ломило невероятно, и сил, казалось, не осталось совсем. Тем не менее она разжала кисть и попыталась перехватить ее под узлом, но тут вторая рука разжалась, и она полетела вниз.
Перекопанная клумба под окнами если и смягчила падение, то по девушке этого нельзя было сказать. Она, неподвижная, осталась лежать на земле, и, казалось, очень сильно расшиблась. Некоторое время она только тяжело дышала, затем, наконец, с усилием села, покачала головой и осторожно поднялась. Тихонько, слегка покачиваясь, она прошла по дорожке к маленькой калитке на заднем дворе, которой пользовалась прислуга, и выскользнула на улицу.
Ночь подула на нее холодным ветром и мелким моросящим дождем, но она, казалось, не замечала ничего вокруг, продвигаясь по темным улочкам, иногда приваливаясь к стенам домов, чтобы перевести дух.
На самом деле она давно уже заблудилась, поскольку никогда не ходила по улицам своего города ночью. Дважды повернув совсем не в том месте, она вышла на набережную реки, оказалась на скрипучем мосту, который никогда ранее не пересекала. Пройдя его до середины, она остановилась и вдруг с непониманием оглянулась вокруг. Она совершенно не понимала, как тут оказалась, и не понимала, где вообще находится. Еще мгновение, и паника овладела ее головой.
«Боже мой, где я? Как я тут оказалась? Ой, мамочки, я хочу домой»…
Она схватилась рукой за перила и посмотрела вниз. В темноте она ничего не увидела, но в лицо ей пахнул мокрый зловонный запах. В животе у неё забурлило, выпитое недавно молоко подступило к горлу, и она с ужасом перегнулась, чтобы рвущаяся наружу жидкость не замарала ее платье. Хлипкие перила подались вперед, и она, не удержавшись, полетела вниз. Крик, невольно вырвавшийся из её рта, захлебнулся в черной воде, и она, нисколько не сопротивляясь, стала погружаться в глубину.
На ее счастье или, вернее будет сказать, на счастье ее пока еще не родившегося ребенка, все это произошло на глазах у мужчины, проезжавшего в этот момент по мосту на маленьком паланкине.
Увидев