показалось, будто оно разорвалось на мелкие кусочки от такого невыносимого горя и потери родного и самого дорогого на всём белом свете человека. Дёрнув молнию на груди, он распахнул края куртки и, ощущая ком в горле, с трудом вдохнул морозного воздуха.
Мороз, проникнув в его лёгкие, стал для него спасающим, на данный момент, лекарством: каким-то удивительным образом он на некоторое мгновение заморозил страшную мысль о безвозвратной потери и привёл Мухина в сознание. Алексей прислушался к своему сердцу и услышал лёгкое его биение. Ему стало легче и он снова прислушался: сердце билось, как никогда чётко и ритмично. Мухин, слушая этот правильный ритм, как музыку, внезапно для себя точно всё понял и осознал через образовавшуюся пустоту в его душе, что с каждым ударом в нём стала просыпаться какая-то неведомая до этого сила.
Она одним махом сняла в Алексее тяжесть отчаяния и страдания со всеми печалями, оставив в нём только холодный расчёт и рьяное желание мстить. Его словно отрезвило. С момента бегства от дороги не прошло и пяти минут, а Мухина с невероятной силой так встряхнуло за какие-то всего лишь секунды, что он, как ему показалось, без особых усилий подскочил на ноги и со всей силой рванул к краю горки, скатившись с которой можно было очутиться у школьного забора. На бегу он выглядывал из безумной и огромной толпы своих друзей или знакомых, но перед глазами мелькали незнакомые фигурки и лежавшие на снегу трупы.
До начала ската оставалось менее десяти метров, когда Алексей заметил знакомый силуэт. Приближаясь всё ближе, он безошибочно узнал в нём Юльку. Она с трудом пробиралась через людской поток, пытаясь спастись вместе со всеми остальными. Совсем не раздумывая, он кинулся к ней и, резко схватив её за руку, потащил за собой. Толпа, превратившись в неуправляемое стадо, почему-то не пыталась скатиться с горки, чтобы сократить путь, а бежала по более пологой дороге, что по обе стороны охватывали саму горку и периметр школы.
Эта людская волна чуть не увлекла за собой Лёху с Юлькой, но Мухину удалось, всё-таки, вырваться из всего потока и скатиться по крутой горке вниз.
– Ты как? – спросил Лёха после спуска, оставаясь лежать рядом с Юлькой у подножия горки.
– Нормально, только растерялась немного, – испуганно ответила она.
Многие из бежавших, увидев такой манёвр молодой парочки, не раздумывая, последовали за ними.
Сперва рядом с Юлькой и Лёхой стали появляться отдельные личности, которые тут же подскакивали на ноги и, перемахнув через забор, стремительно бежали дальше, а затем у подножия горы стала образовываться кучка вновь прибывших людей, и ребятам стало не до бесед.
Уворачиваясь от ног и тел съезжающих прямо на них напуганных людей, Лёха потащил Юльку в более свободное место, рядом с дорогой, по которой так и продолжали бежать остальные люди, торопившиеся укрыться в стоящих внизу жилых домах.
– Ты чего? Бежать