вокзал, просто так, чтобы побыть в атмосфере железной дороги, в сутолоке отъезжающих, посмотрели, как строится супер современный паровозный музей, и дошли до универсама «Лента». Там им особенного ничего и не надо было, купили блок» Винстона», банку печени трески, упаковку охотничьих колбасок, и вернулись обратно через широкий и полупустой Измайловский проспект. Грело солнышко, и они думали, как летом будут ездить на Карельский перешеек, на озёра, куда-нибудь за Солнечногорск. О том, что было в конце ночи они будто забыли. Ведь ничего и не произошло, о чём стоило думать, и что стоило обсуждать.
Сейчас колбаски уже были съедены и запиты чаем с малиновым вареньем.
– Хорошо лоботрясничать! – Алла снова потянулась за книжкой.
– Лень – двигатель прогресса! – объявил Би.
– В самом деле? Это ты на заборе прочитал? —
– Нет, сама рассуди, – запротестовал Би, собираясь произнесть горячую речь в защиту любимого порока.
– Перестань занудствовать. Прежде подумай, есть-ли у тебя сказать что нового. А речи о палке-копалке и шагающем экскаваторе я слышала уже… дай сообразить. Сотню раз? —
– Ладно. Понял, не дурак. А что ты там за хитрые иезуитские расспросы начала? Что-то о самооценке, статус-кво… Это к чему? —
– Так, просто. Имеет женщина право что-то сделать только потому, что она – просто женщина? —
– Нет. То-есть, женщина может. А ты не просто женщина, и ты не делаешь ничего просто. —
– Это фокус Дарвина. И кто я? —
– Ты богиня Баст. —
– В виде зловещей мумии? Тогда и Бублика надо засушить. Кстати, где подлый котяра? —
– На двор напросился… Весна, грачи. И кошки … —
Где-то за дверью, совсем рядом что-то загремело, задвигалось. Би увидел тревожный взгляд женщины, в её глазах дрожал, готовый прорваться, страх.
– Соседи, – пояснил он, – На выходные за городом были, у стариков … —
Он прекрасно понял этот неродившийся страх, потому что у него самого внутри пробежала холодная крыса того самого ужаса…
– Да. Дети у них есть? —
– Подросток… Маленький такой. Кажется, в Суворовском учится. Раз в месяц дома объявляется. Паразит. —
– Что за люди? —
– Так. Люди. Вроде хорошие. Здороваются, улыбаются. Претензии не предъявляют. Ты-же знаешь, как я с людьми общаюсь. —
– Знаю, как ты с ними не общаешься… Всю Россию исколесил, а с людьми не научился разговаривать … —
– Тоска! Что они могут сказать, мне не интересно. Что я им могу сказать, им не нужно. Нет общих точек. Параллельные миры. —
– Я -то тебя знаю. Но другие… Ты хоть знаешь, какое впечатление производишь? —
– И что? В чём дело? Все люди – разные. Только некоторые совсем разные, а некоторые не очень. —
Алла вздохнула. Она знала. Знала, что со стороны Би выглядел диким и угрюмым троглодитом. Для тех, кто его не знал. Для тех, кого он к себе не подпускал. А те, кто были допущены в его пространство, инстинктивно