не желая отпускать племянника в ночь и холод.
– Но было же? – поинтересовался Тео, вопросительно вскидывая бровь и привычно щурясь, вглядываясь в лицо родственника.
Без очков весь его мир был, как Тео выражался сам, – туман, он различал лишь смазанные цвета и свет. С очками дело обстояло чуть лучше, но не намного – он мог различать очертания и фигуры, даже оттенки, но такие тонкие вещи, как например, черты лица всегда оставались для него тайной и загадкой, покрытой завесой. Это может прозвучать странно для полностью здорового человека, далёкого от недуга этого парня, но он даже не знал, как выглядят его уже покойные родители. Он знал их черты лишь по памяти и на ощупь, когда, будучи маленьким ребёнком, хватался за них, трогал и ощупывал, пытаясь понять и запомнить, словно предчувствуя, что их слишком скоро не станет.
Пёс снова заскулил и поскрёб дверь, делая это максимально аккуратно, чтобы не оцарапать когтями её покрытие, после чего поднял жалобный взгляд на хозяина.
– Всё, я пошёл, – произнёс Тео и открыл дверь.
– Давай, всё-таки, я пойду с тобой? – не унимался мужчина, мягко настаивая на своём.
– Карл, ты только с работы, с тяжёлой смены. Уверен, у тебя там сегодня была огромная куча всего, в чём тебе нужно разобраться, – мужчина невольно кивнул, соглашаясь со словами племянника. – Вот. Поужинай лучше, прими душ и отдыхай. А мы с Балто быстро справимся с его делами и вернёмся.
– Ладно, – сдался мужчина, вздыхая. – Только не потеряйся. И…
– Что «и»? – спросил парень, видя некоторую растерянность опекуна.
– Будь осторожен, – произнёс Карл. Слова дались ему тяжело.
Родители Тео погибли в авиакатастрофе, когда парню было тринадцать. Сейчас ему было семнадцать. И за те четыре года, в которые Карл заменял юноше родителей, он с каждым днём всё сильнее начинал бояться за него, желать защитить. В нём смешалось столько всего: чувство долга перед погибшем братом, любовь к племяннику и обостренная ответственность, которая была присуща мужчине в самой высшей степени, о чём прекрасно знали его сослуживцы, подчиненные и преступники. Каждый знал, что, если он за что-то возьмётся, то непременно доведёт дело до конца.
Вот только как доводить дело до конца со своим горячо любимым племянником Карл не знал и это напрягало его, вгоняло в стопор и загоняло в тупик. Тео – не вещь и не очередное, пусть даже самое сложное, дело, он – почти взрослый человек, да ещё и с особенностями, которые едва ли облегчают жизнь мальчишки и делают его адаптацию к социуму и жизни более простой. Он, бывалый служитель закона, порой, и сам удивлялся стойкости парня, его спокойствию и принятию того, что жизнь нередко и неслабо пинала его, словно измываясь и проверяя на прочность. Особенно мужчине запомнился момент похорон брата и его жены – родителей Тео. Карл, несмотря на то, что он взрослый человек и многое повидал, плакал, забыв обо всём и плюнув на чужое мнение. А потом он поднял глаза на Тео, который стоял