поднимать даже невидящий взгляд на своего мучителя, он словно боялся, что это может спровоцировать парня. Юноша всё чаще ловил себя на мысли о том, что он постоянно сравнивает Билла с животным, с диким опасным зверем. Впрочем, скорее всего, именно так оно и было, не зря же его прозвали Змеем, которые в своём спокойствие и хладнокровности могут оказаться куда опаснее иных хищных животных. От одной только мысли об «смертельных объятиях» огромной хладной рептилии у Тео всё внутри сжималось и холодело. Он всегда недолюбливал этих скользких тварей, откровенно побаивался их, а сейчас, после того, как познакомился с одним из их «представителей», юноша явственно понял, что не зря боялся. Да, Билл не зря назывался Змеем, этого – змеиного, в нём было много: бесшумность передвижений, холодность и психопатическое спокойствие, непонятная жестокость безжалостного убийцы, который не ведёт и бровью, лишая кого-то жизни. В самом деле, этот парень был фактически зверем, вот только для зверя убийство – способ получения пищи и подержания собственной жизни, чем же было это для Билла, Тео не знал, но очень хотел бы узнать.
«Знай своего врага в лицо, держи его ближе, чем друга, и тогда у тебя будет преимущество», – юноша часто вспоминал это мудрое высказывание, автора которого он не помнил. Вот только, он не знал, как подобраться ближе к этому психу, да и следует ли это делать? Не сделает ли он так хуже и себе, и своим близким?
«Нужно попробовать», – раз за разом думал Тео, но всякий раз ничего не предпринимал.
Трапеза юноши всякий раз растягивалась надолго, потому что он всеми силами тянул время, не желая вновь возвращаться в тишину подвала. Конечно, здесь, на кухне, тоже было пугающе тихо – за всё время Билл ни разу не включал ни телевизора, ни музыки – но, всё же, здесь он ощущал присутствие жизни, свет, который проникал в окна и касался его кожи. Этот свет дарил надежду, он служил, своего рода, маяком, который мерно сверкал во тьме, говоря: «Ещё ничего не потеряно, ты справишься».
Мерный звон столовых приборов об снежно-белую тарелку нарушал тугую тишину комнаты, Билл, долгое время сидевший и, молча, наблюдавший за тем, как юноша ест, встал и взял из шкафчика бутылку виски и бокал, вернулся на место. Тео, как обычно, не услышал шагов и передвижений пленителя, но, когда тот откупорил бутылку и щедро наполнил бокал ядреным янтарным напитком, юноша поморщился, ощутив знакомые и неприятные нотки крепкого алкоголя. Он с детства привык отрицательно относится к пьянству и возлияниям, он знал, что от таких людей, которые могут быть опасны в своём дурмане, стоит держаться подальше. Так учила его мать и отец, а, после, и Карл. Наверное, вся его семья так относилась к спиртному из-за алкоголизма вышеуказанного дяди Тео, юноша не задумывался над причиной такого отношения, просто принимал и усваивал это позицию старших родственников, делая её своей.
Тео закончил с обедом/завтраком и взял чашку с чаем, Билл