это у нас с Беловой? Ходит как пыльным мешком ушибленная.»
«Да, мужик бросил…»
«Всего-то? Не ее первую…»
И – возмущение. У женщин возмущение вместо сочувствия – дело обычное, особенно если кто-то переживает то, что они уже оплакали. Ларисе не раз приходилось возить рожениц. В больнице, если женщина не ограничивалась легкими стонами, тут же получала выговор: «Чего орешь?»
«Так больно ведь…»
«Все рожали и никто не умер…»
Лариса закрывала глаза и представляла родильный зал, где стоит гробовая тишина.
Вот и теперь ей в спину летели взгляды, в которых читалось: всех бросали и никто не умер, ни одна ты такая!
Но Ларисе казалось, что она одна такая несчастная. Были бы у нее родители, возможно, все сложилось бы по-другому. Наверняка – по-другому. Но выросла она в детском доме, и теперь присматривать за ней было некому. Даже родная тетка от нее сбежала. Нет, что-то с ней не так!
Детский дом стал для нее семьей. Но однажды случилось несчастье, и она всех потеряла. Хорошо еще, что именно тогда ее нашла тетя. Иначе даже представить трудно, как бы она выкарабкивалась… Лариса окончила медицинское училище, стала фельдшером, попала по распределению на скорую помощь. С головой ушла в работу. На каждый вызов мчалась впереди всех. Казалось, исправляет ошибку той, другой скорой, которая не успела приехать вовремя и спасти ее близких…
Три года пролетели незаметно. Никакой личной жизни, в друзьях – только коллеги, вся жизнь – на работе: и будни, и праздники. Старая боль отпустила. И тут появился Саша…
Он был старше: Ларисе – двадцать пять, ему – под сорок. Она приехала по вызову к его дочери-студентке. Температура зашкаливала, на вскидку похоже на воспаление легких. Мать плакала, беспомощно суетилась, собирая дочь в больницу. Саша примчался домой, когда они уже спускались по лестнице, попытался сунуть Ларисе деньги, чтобы дочери обеспечили отдельную палату и специальный уход.
Лариса нахмурилась, но подняла на него глаза и раздражение улетучилось. Деньги – это мелочь. Такой ради дочери жизни не пожалеет.
– Я только отвезу ее. Остальное решается в больнице, – сказала она как можно мягче. – Если хотите, можете поехать с нами…
Он посмотрел на нее с благодарностью. Потом, через несколько месяцев, когда они стали встречаться, Саша рассказывал, что именно в тот момент, когда она подняла на него глаза и сменила неожиданно гнев на милость, он и понял впервые в жизни, что такое любовь.
– Кипятком окатило, и в горле комок – не вздохнуть, не выдохнуть… Решил даже поначалу, что у меня инфаркт…
Разыскал он ее потом чудом. Случайно попал на диспетчера, работавшего в ту смену, случайно на врача, который знал Ларису. Узнал, когда у нее заканчивается смена, ждал на морозе полтора часа. Потом еще шел незаметно следом, пока она не распрощалась с коллегами и не осталась одна.
– Можно мне проводить вас?
А губы