в списке, присланном утром Монтси, оказался некто Эдвард Шульц – американец немецкого происхождения. Разглядывая его фотографию, невольно хмыкнул, кстати сказать, в который раз за день. У молодого человека были светло-русые волосы, глаза бледно-зелёного оттенка, худощавое лицо, чёткий контур рта, квадратный подбородок – породистый сосунок. Таким, как он, в Голливуд надо! На таких красавцев всегда есть спрос в кинематографе, а он заделался компьютерщиком.
Не знаю, отчего не понравился мне этот красавчик, сразу забраковал, как увидел снимок. Впрочем, вчитавшись в его профессиональные навыки, был удивлён. Неужели само совершенство снизошло к нам? Бог Аполлон, чёрт его дери, да ещё и с мозгами отличного специалиста!
Снова бросил взгляд на незнакомку с зонтиком – стоит.
Мало того что Эдвард Шульц значился первым в списке Монтси на свободную вакансию, так ещё и хвалебные отзывы, которые он предъявил с других мест работы, оказались реальными.
Нет, парень, ты у меня на карандаше. Не бывает идеалов в этом мире, впрочем, как и абсолютных злодеев. Я не я буду, если не нарою на этого… Шульца что-то эдакое. Пусть даже он и подходит на должность, даже займёт её, но мне станет спокойнее – я выполнил то, что наметил.
Опыт полицейского заставлял сомневаться во всём, особенно в идеалах. Дело не в моей личной вендетте к парню, а скорее, в чутье. Хотя может так статься, что и Монтси «идеал», блуждающий в миру, показался странным, потому и поставила его первым – интуиция у неё дай Бог каждому!
Сделал глоток из кружки. По моему плечу хлопнули, и я поднял взгляд.
– Роб! Дружище! Привет!
– Отто, здорово!
Я поднялся, мы крепко обнялись, похлопали друг друга по спине и расселись. Подошёл официант, но Отто отказался от меню и подался вперёд, переплетя руки на столешнице, когда парень отошёл.
– Не ржавеешь! Всё такой же!
– Да… – отмахнулся я. – Что мне сделается? Ты сам-то как? Что нового?
Я смотрел на своего друга и не мог отказать себе в улыбке – давно не виделись. Темная кожа, широкие африканские ноздри, чёрная щетина, маслянистые глаза и пухлые губы контрастировали со словами, резкими, скованными движениями Отто. Он воплощал собой сдержанность, жадность в жестикуляции.
– Командировка – жесть! – откинулся на спинку кресла Отто. – Даже говорить об этом трудно. Досталось. Все притоны были мои. Столько там дерьма… Авгиевы конюшни. Руки чесались зачистить.
– Видел заголовки газет, по телику говорили о задержании Торнадо, в интернете писали. Надеюсь, ты вмазал ублюдку перед тем, как огласить его права?
– Не успел, парни за меня эту работу сделали, – хмыкнул Отто. – Так разукрасили, что мама родная не узнает.
– Да, ребята могут.
Мы расхохотались. Отто подозвал официанта, попросил у него светлого пива.
Я снова кинул взор на улицу – девушка на своём месте. Полтора часа ожидания! Невиданная история!
Сам