мысленно возмутилась я, досадуя, что после таких приключений и такого перехода – лезла куда-то, живот ободрала, ногу чуть не подвернула – мы опять вышли к столь недвусмысленным признакам обжитой территории. Но тут и Арсений сообразил, что к чему:
– Так, что-то куда-то мы не туда… Возвращаемся к фонарям.
Возле фонарей нас встречали толстый мордастый мужик в белой поварской куртке и всё та же рыжая собачонка.
– Где тут тропа, не подскажете? – вежливо спросил Арсений.
Мужик, пересчитал нас взглядом:
– Турысты, что ли? Суда ходы!
Он откинул тряпку и открыл проход между двумя рядами врытых в землю столиков. Сверху над столиками был натянут тент, справа, у крутого берега, расположилось что-то вроде стойки бара с бутылками воды, банками пива и яркими упаковками всяческих чипсов-орешков-сухариков. За стойкой хозяйничала пара полуголых подростков, смуглых, чернявых, развязных.
– Эй, откуда идошь? – крикнул один из них с сильным акцентом.
– Из Москвы, – спокойно ответил Арсений, не сбавляя хода.
– Эй, Москва, иды сюда, пиво пить будэм! – встрял второй, и я не выдержала:
– Мы не пьём пива! «Эй» будешь маме своей говорить, понял? Устроили тут харчевню, тропу перегородили!
– Тихо, ты что! – одёрнула меня Анна. – Зачем скандалишь? Они же выпившие!
– И что с того, что выпившие? – я сбавила тон, но возмущаться не перестала. – Значит, можно нас как сквозь строй пропускать? Сидят, рожи наглые, задираются!
– Люба, успокойся, – негромко вмешался Арсений. – Меньше обращай на них внимания. Они ведь нам не мешают. Зачем напрашиваться на скандал?
Я фыркнула и замолчала. Действительно, что это я? Хотя наглые щенки, наглые, лет по шестнадцать ведь, не больше!
Пацанята в таком возрасте мне с избытком в Анталье попадались в отельной обслуге. Но те голос особо не подавали – улыбались только и молча работали. Вышколенные были ребятки, попробовали бы так вякнуть на туристов – мигом бы с работы вылетели. А эти – дикие совсем, дети природы.
– Наглые, управы на них нету, – высказалась я, остывая.
– Нету, – согласился Арсений. – Они тут потихоньку землю у моря обживают и даже местная власть ничего с ними сделать не может. Люба, скажи, а ты всегда нападаешь, когда тебе что-то не нравиться? Или иногда пробуешь договориться?
«Договариваться ещё… со всякими!» – мысленно дёрнулась я, и молча пожала плечами.
После «самостийного» кафе тропа недолго оставалась твёрдой. Совсем скоро крутой берег отступил вправо, и ноги опять нащупали зыбкий песок. А я окончательно рассталась с надеждой на дикие места – пляж был заселён, и очень густо. Нам то и дело попадались палатки, распяленные между крупных валунов. Кое-где эти тряпочные домики окружали стихийные дворики – выложенные мелкими голышами площадки. Голыши были белыми и хорошо заметными при свете взошедшей почти полной луны, и мы ступали между