утонченная молодая женщина, рассказывает, как ее только что обругала свекровь. Говорит: «Но меня, поверь, эта наглая дура совершенно не интересует! Она хамит, а мне наплевать! Она говорит глупости – а я ведь на нее просто не обращаю внимания! Она идиотка – но я ее не замечаю! Она сволочь, стерва, сука, но – вот ребенком клянусь – она меня ни капельки не волнует! Не задевает!! Она для меня не существует!!!»
Дорога до речки – полчаса, на речке с детьми – час с небольшим, дорога обратно – минут сорок, потому что в горку. Итого два с половиной часа моя соседка безостановочно, без передышки, к тому же пылко, страстно и довольно громко доказывает мне, что она свою свекровь ну просто в упор не видит. Игнорирует.
И эти люди запрещают нам ковырять в носу.
То есть говорят, что они сознательно управляют своими поступками.
Трезво, взвешенно и рационально.
Обдумал – принял решение – сделал.
Среагировал. Или проигнорировал.
транскрипция
Гитара мадонны
Городок был маленький, но лучше деревни, потому что в нем была тарная фабрика, школа, продмаг, универмаг и целых три столовых – трест питания «Ромашка».
Антонина Чугаева по прозванию Тося Чугун там работала уборщицей и судомойкой, ей было семьдесят два, но ее не увольняли, потому что крепче ее не было бабы в городке. А ее муж Саша был на пенсии, он был раньше техник на тарной фабрике. А совсем раньше они были покорители целины и вот потом вернулись. Но не в родную деревню, а сюда.
Тося Чугун приходила домой поздно; Саша встречал ее ужином. Она молча съедала макароны с мясом, выпивала полстакана портвейна и шла посидеть на крыльце, взяв с собой гитару; это ей на целине подарили. Тося перебирала струны и тихо бурчала:
Ехали на тройке, хрен догонишь,
А вдали мелькало, хрен поймешь…
Мимо пробегала повариха Мадина Мадоева, которую дразнили Мадонной за большую грудь и белую прическу.
– Чугунка, поиграй, а я спою! – кричала Мадонна Тосе.
– Беги давай, блядь нерусская! – кричала Тося Чугун.
Мадонна убегала, хохоча. Тося сидела в обнимку с гитарой до темноты.
– Тося, – в один такой вечер вдруг позвал ее Саша из дома. – Помнишь, у нас сыночек был? В Иртыше утонул…
– Чего это ты вдруг вспомнил? – спросила Тося, входя в комнату. Саша лежал одетый на кровати.
– Как его звали-то? – просипел Саша.
– А тебе зачем? – обозлилась Тося.
– Я помираю, – сказал Саша и помер.
Тося побежала к соседям звонить в скорую помощь.
Потом вернулась. Саша лежал на кровати. Она вышла во двор.
– Чугунка! – крикнула ей Мадонна. – Чего не играешь?
Тося схватила с земли камень и кинула в нее. Попала по ноге.
После похорон были поминки: пришли из «Ромашки» и два старика с тарной фабрики, все в костюмах, пили за вечную память.
Вечером все ушли, и стало скучно. Теснило в груди. Тося выпила еще, прихватила гитару и пошла на крыльцо. Темнело.