него будут приглашены все мало-мальски важные соседи, и Титания задавалась вопросом, дозволено ли ей будет побывать на нем.
На первый бал в Лондоне ее не взяли под тем предлогом, что она до сих пор носит траур по своим отцу и матери. Это было не совсем правдой, поскольку год, который обычно положен в подобных случаях, закончился уже три недели тому.
Титания была достаточно сообразительной, чтобы догадаться: дядя вовсе не желал, чтобы она появилась на балу в Лондоне.
И дело было не только в том, что он стыдился ее матери, но и в том, что сама она была куда красивее своей кузины.
Ни самомнение, ни тщеславие были Титании решительно не свойственны, хотя девушка отдавала себе отчет в том, что очень похожа на свою мать. И хотя семейство Старбруков повело себя чрезвычайно грубо и невежливо с ее отцом, лордом Рупертом Бруком, все остальные восхищались красотой ее матери.
Они прекрасно понимали, почему лорд Руперт влюбился в нее.
А герцог Старбрук во всем пошел в своего отца.
Пятый герцог был решительно настроен сохранить голубую кровь Старбруков незамутненной, каковой она оставалась на протяжении двух последних веков, и потому заключил договоренность о том, что сын его женится на принцессе Луизе Хьюдельбергской.
Княжество это было не то чтобы очень уж известным и значительным, но правящее семейство состояло в дальнем родстве с королевой Викторией[3], и никто не посмел бы утверждать, что принцесса Луиза не годится в жены следующему герцогу.
К несчастью, второй сын, лорд Руперт Брук, расстроил отцовские планы.
Вопреки всему он женился на простолюдинке.
Однажды он отправился в Шотландию, дабы половить лосося, и остановился у старого друга, в поместье которого неизменно наслаждался свободой, каковой ему крайне недоставало дома.
Если ему хотелось прокатиться верхом, он садился на коня, и никто не поднимал из-за этого шума. Равным образом, если ему приходила блажь отправиться на рыбалку, он попросту выходил из замка и спускался к реке.
И помощникам рыболова или слугам было вовсе не обязательно сопровождать его, если только он сам не просил их об этом.
В общем, так уж получилось, что лорд Руперт предпочитал одиночество, особенно в Шотландии, где он отдыхал душой и телом после помпезности и излишней формальности, царивших в его собственном доме, как, впрочем, и в большинстве роскошных фамильных особняков, в которых ему доводилось бывать как гостю.
– Останавливаясь у меня, ты волен поступать и вести себя так, как тебе заблагорассудится, Руперт, – говорил ему друг.
Лорду Руперту частенько приходила в голову мысль о том, что это были единственные каникулы в году, когда он мог оставаться самим собой и получать от этого удовольствие.
Его приятель, глава родовитого клана, был человеком несколько необычным, поскольку родился в Шотландии и в людях разбирался куда лучше любого англичанина.
В тот год, когда лорд Руперт приехал к нему с визитом в очередной раз, других гостей в замке