Быкова-старшего не стало, Балтер продолжал поддерживать приятельские отношения с Лией Артамоновной, а однажды втянул Дмитрия в опасную авантюру, убедив его отправиться в Австралию, чтобы заснять там мифическое чудище под названием буньип. Никакого буньипа они не нашли, зато пережили множество опасных приключений, при воспоминании о которых у Быкова и сейчас мурашки пробегали по телу.
– Ну что ты, мама! – ответил Дмитрий. – Разве можно забыть милейшего Михаила Иосифовича?
– Ты прав, он очень яркий человек, – кивнула Лия Артамоновна. – Такой одаренный и такой… такой неприспособленный.
– Да-да. Рассеянный до невозможности.
– И не говори, Дима. Такие люди нуждаются в опеке.
Быков внимательно посмотрел на мать, сообразив, к чему она клонит.
– Надеюсь, – сказал он, – наш профессор не замыслил новое путешествие на другой конец земного шара?
– Нет, – успокоила его мать. – Михаил Иосифович собирается в Африку.
– Вот как? – насторожился Быков. – Куда именно? Африка большая.
– В Ботсвану.
– В Ботсвану? Насколько мне известно, эта страна не привлекает туристов…
Лия Артамоновна усмехнулась:
– Не могу себе представить Михаила Иосифовича в роли туриста. Он ученый, естествоиспытатель.
Быков тоже усмехнулся, но занервничал. Он уже не сомневался в том, что его хотят втянуть в очередную авантюру, но все еще брыкался, надеясь улизнуть.
– Там нечего изучать, – заявил Дмитрий, стараясь говорить с апломбом. – Две трети Ботсваны занимает Калахари – безжизненная пустыня, равная по протяженности расстоянию от Урала до Польши.
– В сезон дождей там все расцветает, – возразила Лия Артамоновна. – С ноября по апрель. А сейчас только начало января.
Как видно, она неплохо подготовилась к разговору. Но ее сын тоже был не лыком шит.
– На самом деле дожди идут там крайне редко, – нравоучительно произнес он. – Засуха может длиться годами и даже десятилетиями.
– Зато после дождей Калахари преображается. Стоит живительной влаге хлынуть с небес, как на месте пустыни появляется трава, а высохшие озера наполняются водой, привлекая… э-э… привлекая разноголосые птичьи стаи и… э-э… стада животных. – Произнося эту тираду, Лия Артамоновна смотрела в одну точку, как ученик, зазубривший урок. – Недаром… да, недаром в Ботсване и для названия денежной единицы, и для приветствия используется одно и то же слово.
– Какое? – полюбопытствовал Быков.
– Пула. То есть дождь.
– Молодец, мама. Научилась пользоваться интернетом.
– А ты думал, ты один такой продвинутый? – не без гордости ответила Лия Артамоновна.
– Я одного не понял, – сказал Быков, машинально водя пальцем по складкам пледа. – Какое отношение Ботсвана, Калахари и Балтер имеют ко мне?
– Разве я не сказала? Михаил Иосифович едет в Африку. В Ботсвану.
– Это