улыбнулась, но я разглядела обиду, что ее не воспринимали всерьез.
– Я знаю, чувствую вот тут, – она постучала по сердцу, – что поступаю верно. Что-то подсказывает мне – надо уходить с этой работы. Вот увидите, я найду что-нибудь поинтереснее. Пора мне использовать мои лингвистические способности. – Тиана бегло говорила на испанском и итальянском.
Учительница музыки миссис Льюти, сорокалетная особа с длинным, тонким носом, играла на пианино с каменной серьезностью рождественские гимны, и ее широкие передние зубы, казалось, торчали изо рта еще сильнее. Несмотря на то что ей еще не было и пятидесяти, голова у нее была совершенно седая.
Как я жалела, что рядом не было Финна. Он бы посмеялся, а когда Финн смеется, я тоже не могу остановиться. На последних родительских собраниях мы с ним без умолку хихикали, и он сжимал мне коленку, призывая к порядку. Вот что мне всегда нравилось в нем. Он хотел, чтобы Джордж был не хуже других, но все же не принимал школьные заморочки всерьез, тогда как другие родители уже записали своих деток в старшие классы.
Родители уже заполняли ряды и готовили свои цифровые камеры. Я услышала торопливые шаги. Тиана влетела в зал с хозяйственными сумками в обеих руках.
– Черт побери, – сказала она, положив мне на плечо потную руку. – Никогда не думала, что сидеть дома и не работать так утомительно! – Она плюхнулась рядом со мной на деревянный стул и стала обмахивать разгоряченное лицо программкой. Свои маленькие ноги она высвободила из туфель, и я увидела, какая у нее безукоризненная стопа. Впервые я стала замечать, какая Тиана хорошенькая, когда ей стукнуло шестнадцать. Тогда она убрала от лица волосы, а ее кожа очистилась от прыщей с помощью травяных лосьонов и кремов. Мама говорила, что она, с ее светлыми волосами и ясными голубыми глазами, хороша собой, словно экзотическая птица.
– Я козерог, солнечный знак с восходящим скорпионом, – серьезно объяснила она мне однажды.
– Что это означает?
– Что у меня выразительные глаза.
Она была намного ниже меня, с деликатными руками и ногами, и я всегда завидовала ее носу, маленькому и аккуратному, как у девочки.
– Ах, теперь хорошо. – Ее щеки раскраснелись от холодного зимнего ветра. На ней были ярко-розовое замшевое пальто, белые джинсы и меховой шарф, застегнутый на сверкающую зеленую брошь.
– Что ты купила? – Я заглянула в одну из сумок.
– Эти вот джинсы. – Они были узкие и белые. – У меня не было времени их снять. – Жизнь у Тианы всегда напоминала скоростную гонку. – Вот, гляди, я купила павлинье перо; оно пойдет к моим волосам.
– О-ох! – Я вздохнула, пораженная красотой пера, и поднесла его к своему лицу. – Я тоже хочу такое.
– Сделано в Портобелло. Договоримся, за пятак тебе продам, – пообещала она, подтолкнув меня локтем. – Сегодня вечером я встречаюсь с Беном… по фамилии… Шатлкок.
– Прикман и Шатлкок? – Я пожала плечами.
– Небольшая разница, правда? – сказала Тиана. Мы засмеялись. – Вообще-то, я не собираюсь выходить