Путешествие в Индию. Эдвард Морган Форстер

эту почти патологическую безмятежность. Азиз был отвратителен в своей претенциозности, миссис Мур и мисс Квестед вели себя глупо, а он и Хислоп, сохраняя декор вежливости, были просто ужасны в своей взаимной неприязни.

      – До свидания, мистер Филдинг, большое вам спасибо… Какой у вас замечательный колледж!

      – До свидания, миссис Мур.

      – До свидания, мистер Филдинг, это был замечательный вечер…

      – До свидания, мисс Квестед.

      – До свидания, мистер Азиз.

      – До свидания миссис Мур.

      – До свидания, мистер Азиз.

      – До свидания, мисс Квестед, – с этими словами он с чувством потряс ее руку, чтобы показать свое облегчение. – Надеюсь, вы не забудете о пещерах? Я мгновенно все устрою, как только вы вспомните.

      – Спасибо, спасибо вам…

      В Азиза вселился какой-то дьявол, и он напоследок воскликнул:

      – Как жалко, что вы так скоро покинете Индию! Прошу вас, измените свое решение, оставайтесь.

      – До свидания, профессор Годболи, – продолжила она, внезапно придя в необъяснимое волнение. – Очень жаль, что мы не слышали, как вы поете.

      – Я могу сделать это сейчас, – ответил он и запел.

      Слабый поначалу голос креп, звуки лились, сменяя друг друга. Иногда возникал странный ритм, иногда в мелодии вдруг появлялось что-то западное. Ухо, то и дело становившееся в тупик, вскоре потеряло всякое понимание этого песнопения, заблудившись в лабиринте шумов – они не были неприятны, не резали слух, но были абсолютно непонятны, как песня незнакомой птицы. Это пение понимали только слуги, которые, слушая, начали перешептываться друг с другом. Человек, собиравший водяной орех, как был, голый, вылез из бассейна и застыл в восхищении, приоткрыв от восторга рот и едва не вывалив алый язык. Звуки затихали так же неожиданно и случайно, как и возникали – диатонически перескакивая с одной линейки на другую.

      – Огромное спасибо, что это было? – спросил Филдинг.

      – Сейчас я все объясню. Это был религиозный гимн. Я пел его от лица доярки, обращаясь к Шри Кришне: «Приди, приди ко мне один!» Но бог отказывается, и тогда я смиряюсь и прошу: «Приди ко мне не один. Стань сотней Кришн, и пусть каждый из них придет к сотне моих подруг, но один, о, господин, один из всей вселенной, пусть придет ко мне». Бог отказывается это сделать. Так повторяется несколько раз. Эта рага приурочена к вечернему времени.

      – Но в других гимнах бог не отказывается прийти? – негромко спросила миссис Мур.

      – Нет, он отказывается, – повторил Годболи, очевидно не поняв вопроса. – Я прошу его: «Приди, приди, приди, приди», но он не откликается на мою мольбу.