уверен, что я знаю Саймона, Зулу. Зулу? Ну да. Она негритянка. Откуда тут негритянки? И у нее дочка или сестра, зовут… Как же ее зовут? Ну конечно, Лиза. Как же я мог забыть? Милое создание. И еще у меня есть пес. Да точно, Рекс. Ну, слава богу, все помню. Почему же я ранен? Конечно, я же дрался с… Не знаю с кем. С Камазом? Бред. Но память услужливо рисовала картинку, в которой я с мечами наперевес бегу на мчащийся навстречу грузовик. Стоп. По-моему у меня с головой проблемы. Да еще какие! Ладно, подождем, вот кто-нибудь придет и все прояснит.
Я долго лежал в гнетущей тишине. Старался вспомнить хоть что-нибудь связное. Но все, что касалось последних дней, всплывало в виде обрывочных картинок. При этом свое детство и студенчество помнил очень четко.
Раздался тихий скрип двери, и в дом кто-то вошел. Я закрыл глаза и принял расслабленную позу. Голова побаливала и очень хотелось пить. По осторожным шагам, я понял, что ко мне кто-то подошел. И что дальше? Притворяться дальше или восстать из мертвых. Лучше полежу. Опыт подсказывал, что нужно как можно дольше не подавать признаков жизни. Целей будешь!
Еще скрип дверей и женский голос:
– Ну, что ты над ним сидишь? Заняться нечем?
А голос знакомый, глубокий и мягкий. Мамский такой голос.
– Бабушка, по-моему, он шевелился. Он не так лежал, и аура у него посветлела! – раздался надо мной девичий голос. Захотелось увидеть этого ангела, – У него глаза шевелятся и дыхание сбилось. Ему, наверное, опять плохо.
Судя по шагам, подошла бабушка.
– Может сон снится? – потом молчание, а затем: – Ну что, парень, как ты себя чувствуешь?
По-моему, это ко мне.
– Бабушка, он что очнулся? – ангельский голосок будоражил во мне любопытство.
– А ты не видишь? И чему я тебя учила? – шаги удалились. Притворяться стало стыдно. Я разлепил веки. Рядом со мной действительно сидел ангел во плоти. Девушка была бесстыдно мила. Мягкие черты лица, изящный пропорциональный носик, большие голубые глаза, золотистые волосы, тонкие чувственные губы. Вот только годков ей, на мой взгляд, двенадцать-тринадцать. А жаль.
– Кх… Кх… – раскашлялся я и выдавил из себя: – Пить… дайте пить!
Притворяться умирающим не пришлось. Голос звучал тихо даже для меня. В горле как будто песка насыпали – сухо и колюче. Девушка выжала тряпочку, с которой мне в рот попала вода. Я облизал сухие губы.
– Тебе нельзя много, – проговорила девушка, – Наконец-то ты очнулся, мы уже и не надеялись. Ты молчи, молчи. Вот наберешься сил, тогда и поговорим.
Проглотив живительную влагу, я смог проговорить:
– Ты – ангел? Твой голос нежнее песни сверчка. Я уже в Раю?
– Я не знаю, что такое Раю. Ты у нас, вот бабушка и я пытаемся тебя оживить. Я не ангел, я – Милёна.
– Говори, говори. Твой голос хочется слушать и слушать, он лечит лучше любых лекарств. Ты не молчи, иначе мне станет совсем плохо, – меня просто несло. Меня охватила какая-то бравада. Это что, нервы или гормоны?
– Бабушка, ему