Эпизод при взятии форта «Циклоп». Александр Грин

алатку, человек с измученным и счастливым лицом – капитан Егер. Он поклонился и рассмеялся. – Поздравляю, господа, всех; завтра у нас праздник!

      Несколько офицеров, игравших в карты, отнеслись к новости каждый по-своему.

      – Жму вашу руку, Егер, – вскричал, вспыхивая воинственным жаром, проворный Крисс.

      – По-моему – рано; осада еще не выдержана, – ровно повышая голос, заявил Гельвий.

      – Значит, я буду завтра убит, – сказал Геслер и встал.

      – Почему – завтра? – спросил Егер. – Не верьте предчувствиям. Сядьте! Я тоже поставлю несколько золотых. Я думаю, господа, что перед опасностью каждый хоронит себя мысленно.

      – Нет, убьют, – повторил Геслер. – Я ведь не жалуюсь, я просто знаю это.

      – Пустяки! – Егер взял брошенные карты, стасовал колоду и стал сдавать, говоря: – Мне кажется, что даже и это, то есть смерть или жизнь на войне, в воле человека. Стоит лишь сильно захотеть, например, жить – и вас ничто не коснется. И наоборот.

      – Я фаталист, я воин, – возразил Крисс, – мне философия не нужна.

      – Однако сделаем опыт, опыт в области случайностей, – сказал Егер. – Я, например, очень хочу проиграть сегодня все деньги, а завтра быть убитым. Уверяю вас, что будет по-моему.

      – Это, пожалуй, легче, чем наоборот, – заметил Гельвий, и все засмеялись.

      – Кто знает… но довольно шутить! За игру, братцы!

      В молчании продолжалась игра. Егер убил все ставки.

      – Еще раз! – насупившись, сказал он.

      Золото появилось на столе в двойном, против прежнего, количестве, и снова Егер убил все ставки.

      – Ах! – вскричал, горячась, Крисс. – Все это идет по вольной оценке. – Он бросил на стол портсигар и часы. – Попробуйте.

      Богатый Гельвий утроил ставку, а Геслер учетверил ее. Егер, странно улыбаясь, открыл очки. Ему повезло и на этот раз.

      – Теперь проиграться трудно, – с недоумением сказал он. – Но я не ожидал этого. Вы знаете, завтра не легкий день, мне нужно отдохнуть. Я проверял посты и устал. Спокойной ночи!

      Он молча собрал деньги и вышел.

      – Егер нервен, как никогда, – сказал Гельвий.

      – Почему?

      – Почему, Крисс? На войне много причин для этого. – Геслер задумался. – Сыграем еще?!

      – Есть.

      И карты, мягко вылетая из рук Геслера, покрыли стол.

      II

      Егер не пошел в палатку, а, покачав головой и тихонько улыбаясь мраку, перешел линию оцепления. Часовой окликнул его тем строгим, беспощадным голосом военных людей, от которого веет смертью и приказанием. Егер, сказав пароль, удалился к опушке леса. Пред выросшими из мрака, непоколебимыми, как литые из железа, деревьями, ему захотелось обернуться, и он, с тоской в душе, посмотрел назад, на черно-темные облака, тучи, под которыми лежал форт «Циклоп». Егер ждал последней, ужасной радости с той стороны, где громоздились стены и зеленые валы неприятеля. Он вспомнил о неожиданном выигрыше, совершенно ненужном, словно издевающемся над непоколебимым решением капитана. Егер, вынув горсть золота, бросил его в кусты, та же участь постигла все остальные деньги, часы и портсигар Крисса. Сделав это, капитан постоял еще несколько времени, прислушиваясь к тьме, как будто ожидал услышать тихий ропот монет, привыкших греться в карманах. Молчание спящей земли вызвало слезы на глаза Егера, он не стыдился и не вытирал их, и они, свободно, не видимые никем, текли по его лицу. Егер думал о завтрашнем приступе и своей добровольной смерти. Если бы он мог – он с наслаждением подтолкнул бы солнце к востоку, нетерпеливо хотелось ему покончить все счеты с жизнью. Еще вчера обдумывал он, тоскуя в бессоннице, не пристрелить ли себя, но не сделал этого из гордости. Его положение в эти дни, после письма, было для него более ужасным, чем смерть. Егер, хоть было совсем темно, вынул из кармана письмо и поцеловал смятую бумагу, короткое, глупое письмо женщины, делающей решительный шаг.