в соседнем боксе.
По дороге домой заезжаю в универсам и затариваюсь. Едва вваливаюсь домой, как раздаётся звонок в дверь. Открываю.
– Здравствуй, Саша! – Ванька улыбается в дверях.
– Ванюха… Я весь день ждал нашей встречи, – вырывается у меня само собой.
– Ждал, как ждут романтического свидания? – слегка подкалывает мой гость.
– Иди ты знаешь куда…
– Я бы пошёл… Но ты – натурал.
Напоминание в виде гейской шутки заставляет меня внутренне вздрогнуть.
– Извини… Я не хотел… – смущается он, видимо, почувствовав мое состояние.
На кухне пируем. Хотя что это за пир, когда на столе разная нарезка да бутылка коньяка. Ванька пьёт очень мало, но хмелеет.
Закуриваю и открываю форточку.
– Тебе холодно не будет? – спрашиваю заботливо.
– Саш… Ты не беспокойся… Мне тепло. Мне очень тепло с тобой… – и опять этот взгляд, в котором я тону…
Снова лежим под одним одеялом. Бережно прижимаю Ваньку к себе. Ловлю себя на том, что весь исхожу на нежность. Мне чудится в нём что-то родное, очень близкое…
– Ты меня обнимаешь, а для меня это… самая лучшая ласка, – он смотрит мне в глаза. – Меня ещё никто так не обнимал… Поверь… Мне большего не нужно, – и совсем уже по-детски: – Ты меня поцелуешь перед сном? Хотя бы в лоб…
В ответ сгребаю его в охапку, прижимаю к себе, целую в лоб, а он утыкается лицом мне в плечо…
Предмет моей… привязанности – парень! Что за чувство к нему я испытываю? Любовь? Не знаю. Я действительно его воспринимаю как младшего братишку. Всегда жалел, что, из-за того что отец ушёл от матери, у меня нет младшего брата или сестры. Мне очень хотелось о ком-нибудь заботиться, кого-то любить. Не так любить, как мы любим противоположный пол. Ведь любовь бывает разной. Родительская, сыновняя, братская – это тоже любовь! Любовь как отношение к человеку, как состояние души. Желание заботиться, опекать, защищать – это тоже любовь! Те, кто называют любовью сексуальные упражнения, понятия не имеют об этом прекрасном чувстве! Любовь – в голове, в сердце, а не там, где такие люди думают.
Четыре ночи мы с Ванькой спим рядом. И мне приятно прижимать его к себе. При этом я не чувствую у него желания подвигнуть меня на секс. Вижу в нём огромную внутреннюю культуру и деликатность. Может, в детстве его недолюбили, недоласкали? Тогда все его последующие проблемы наверняка от этого. Где-то я о таком читал. Хотя там бабушка… Но бабушки бывают разными. А если всё это у него на, так сказать, генетическом уровне? Тогда что мне делать?
– Саша… Бабушке как ветерану войны дали путёвку в санаторий, – несколько смущённо сообщает Ванька, появляясь вечером.
– Значит, ты можешь пожить у меня! – буквально выпаливаю я.
– Правда? – он счастливо улыбается.
– Конечно! Хочешь, поедем за твоими шмотками?
– Да у меня, собственно, и нет ничего… Только то, что на мне… да ещё вот… нижнее бельё… – кивает на полиэтиленовый мешок в руках. – Я хотел… постирать в твоей стиралке. У нас нет…
– Не вопрос! Давай.
Ванька