оперативные доклады и который, по своему положению, мог рассчитывать на получение высокого и ответственного поста Верховного главнокомандующего, являлся, в русских условиях, военный министр генерал Сухомлинов. Не потому ли, между прочим, и выдвигалась его кандидатура на этот пост? Большой, однако, вопрос, выиграла ли бы от этого Россия!
Итак, Великий князь Николай Николаевич был назначен на пост Верховного главнокомандующего не только тогда, когда все подготовительные к войне работы были закончены, но даже тогда, когда они стали приводиться уже в исполнение. Официально он никогда не числился лицом, которому предполагалось вверить во время войны на западе главнокомандование всеми действующими армиями, ибо прерогатива эта сохранялась Императором Николаем II за собою. И хотя Великий князь в мирное время носил титул главнокомандующего столичным военным округом, но власть его, подобно остальным командующим войсками в военных округах, ограничивалась лишь пределами одного этого округа. Звание же «главнокомандующего» Войсками Гвардии и Петербургского военного округа являлось не более как почетным, не предрешавшим того назначения, которое могло быть ему вверено в действительности в военное время.
При всем том было бы несправедливо сказать, что Великий князь был поставлен в такие условия, при которых он был не в состоянии ознакомиться самым подробным образом с планом войны и проектом первоначального стратегического развертывания русских вооруженных сил. […] Много лет тому назад, будучи генерал-инспектором кавалерии, Великий князь был официально извещен тогдашним военным министром генералом [А. Н.] Куропаткиным[16] о предназначении его, на случай войны на западе, главнокомандующим Северо-Западным фронтом, развертывавшимся против Германии. По его избранию начальником штаба этого фронта был предназначен генерал [Ф. Ф.] Палицын,[17] занимавший в течение трех лет пост начальника русского Генерального штаба. Оба эти лица были спаяны тесными узами общей работы; к заявлениям и требованиям их в военном министерстве внимательно прислушивались, и предположение, что они могли быть незнакомы с общими соображениями на случай войны и лишены возможности влиять на их характер, совершенно невероятно. В делах Главного управления Генерального штаба имелось немало записок Великого князя Николая Николаевича по различным организационным и оперативным вопросам, относящимся к периоду времени с 1892 по 1909 г.
На всем изложенном приходится останавливаться очень подробно потому, что автору этих строк приходилось встречаться с мнениями о том затруднительном положении, в котором оказался Великий князь при своем внезапном назначении на пост Верховного. Лучшим же подтверждением справедливости моих слов о знакомстве Великого князя с существовавшими предположениями служит то обстоятельство, что, будучи назначен на пост главного руководителя боевыми операциями русских войск, Великий князь Николай Николаевич оказался настолько в курсе дела, что, в добавление к тем сведениям,