от интендантов мы получили заказ на белье. По правде говоря, помогло то обстоятельство, что я была женой командующего армией. Одного из священников отрядили в Варшаву для большой закупки ниток, тесьмы, пуговиц, т. е. приклада для белья. На фабрике все продавалось несравненно дешевле, да и нам сделали большую скидку, так как знали цель покупки. Виленский магазин «Зингер»[131] дал напрокат бесплатно много машинок для организации мастерских. Работницы, имевшие машинку, могли брать работу на дом, те же, у кого ее не было, работали в мастерской. Многие частные лица также дали свои машинки для наших мастерских.
И вот работа закипела. Дамы кроили и давали шить уже скроенное, т. к. белье надо было сдавать по известной форме. Трудно вспомнить, какое огромное количество белья вышло из наших мастерских. Кто работал, тот был сыт. Все работавшие в мастерских имели особый входной билет, чтобы не было никаких злоупотреблений. Те, кто брал белье на дом целыми партиями, оставляли нам в залог свой паспорт. Это была единственная гарантия, что белье нам возвратят готовым. Не было ни одного случая пропажи белья, и это приятно вспомнить.
Мастерскими заведовали оба названных выше священника. Они же нашли помещение для мастерских в пустовавшем здании депо железной дороги. Оно было светлым, удобным, большим и, главное, – недалеко от окраины, поэтому работницы тратили немного времени, чтобы посетить его или получить там работу. Дорога бесплатно дала нам это помещение.
Работа шла очень быстро, ежедневно шились целые груды белья. Правда, работающих была уйма. Работали до последней возможности, пока не пришлось покинуть город. Прощание мое с комитетом и с женами запасных было трогательным и сердечным. Все мы плакали. Мне поднесли чудный образ Христа Спасителя византийского стиля. Где теперь этот образ?! К сожалению, все погибло. Все пришлось оставить и бежать из России, спасая свою жизнь. От нашей семьи осталась только половина – я и моя младшая дочь. Это все, что сохранилось от прежней жизни.
Потерять Отечество тяжело! Пройдут годы, нас, может быть, уже не будет, но останется молодежь. Россия восстановится и займет среди европейских стран свое прежнее место.
Меня поражали выносливость, здоровье, трудоспособность и энергия мужа. Он поздно ложился спать и очень рано вставал. Никого не беспокоил, все приготовлял себе сам и рано отпускал прислугу, если у нас не было гостей. На цыпочках приходил спать в свою комнату и неслышно, как мышка, вставал. Поднимался тихо, осторожно, чтобы никого не тревожить, и не требовал никаких услуг… Всегда говорил, что успеет в могиле поспать, а теперь надо работать и работать!..
Совершал свой туалет сам, без помощи прислуги. Все делал быстро и бесшумно. Даже не пил своего обычного утреннего кофе или чаю, а одевался и уезжал далеко на верховую прогулку. Вскакивал на лошадь, обычно очень высокую, которую подводил к известному часу солдатик. Вестовому[132] говорил, где его встретить, чтобы принять ее. Муж не любил возвращаться верхом через